— Ай, пострел! Ай, узнал, шельмец! Ну-ка, встань рядом! — Он развернул меня спиной к стене и поставил рядом с портретом! — Вот, ей-ей, одно лицо!

— Согласен, дед, похож я на тебя, даже очень, — согласился я с мертвецом, что привело его в неописуемый восторг.

— А меня ты как узнал? Я ведь сейчас уже не такой красавчик? — Подмигнул мне старикан.

— Да по одёжке, деда, — признался я.

— Так она ж другая? — озадачился мертвец.

— А это не важно, — качнул я головой, — слишком уж всё дорого-богато. Ни на одной картине больше такого изобилия нет — только на твоей. Слишком уж ты любишь, деда, дорогие шмотки.

— Зато при мне наш род считался богатейшим на Руси-матушке, что средь одарённых, что средь простаков! Я горжусь, что сумел приумножить во стократ его богатство! А не как некоторые, — он мельком взглянул на один из портретов в галерее, — транжирить направо и налево!

— Тебе тоже, Ромка, нужно приодеться соответствующим образом, — произнёс старикан, поморщившись при виде мой солдатской гимнастёрки. — Невместно князю, главе могущественного рода чародеев Перовских, выглядеть как холопу! Даже холопы в нашем роду рядились краше, чем иные князья и бояре из простаков!

— Вольга Богданович, давай мы на этот счет с тобой позже побеседуем, когда я все свои дела разгребу? — попросил я старика. — Дорого рядиться, собираясь на войну — так себе затея. Да и изменилось многое в мире во время твоего отсутствия.

— Эх, — вздохнул старикан, — мне бы хоть одним глазком взглянуть, чего сейчас в свете носят?

— Увидишь ещё, обещаю! — Весело расхохотался я. — Только боюсь, что нынешняя мода тебя весьма разочарует, — покачал я головой. — Такого буйства красок, злата-серебра, боюсь, уже не сыскать.

— Вот что, внучек, давай-ка мы сначала с нашей бесовкой закончим, — предложил он. — Чтобы она больше и вылезти из этой картины не сумела!

Мертвец взмахнул рукой, и фреска неожиданно «провалилась» в глубокую нишу, возникшую словно по волшебству. Хотя, о чём это я? Конечно же по волшебству! Ибо по другому ничего в этом поместье не работало. Как говорится, электрификация всей страны, обещанная Владимиром Ильичом, обошла Пескоройку стороной. Поскольку была совершенно не в курсе её существования.

Ну, ничего, дайте срок, и всё здесь будет — и электричество в первую очередь! Интересно будет попробовать срастить между собой этих два вида энергии. И, думаю, эта нетривиальная задачка заинтересует не только меня, но и дедулю. Эх, только бы всё у нас получилось… Вот мы тогда здесь и развернёмся, подарив Пескоройке новую жизнь.

Фреска с Лилит, скрывшаяся тем временем в глубокой нише, неожиданно закрылась толстой стеной, выросшей на её бывшем месте. Вольга Богданович вынул из кармана большой… Нет — просто громадный изумруд, который прислонил к центру возникшей стены. И изумруд «утонул» в ней наполовину, как будто стена была сделана из чего-то мягкого. Я даже пальцем к ней прикоснулся — нет, натуральный камень.

— Это дополнительная защита, — пояснил мне Вольга Богданович. — Изумрудный артефакт будет поглощать всю магическую силу бесовки, которая когда-нибудь сможет прорваться в наш мир, либо начнёт изменять пространство. Теперь Пескоройка куда успешнее сможет наблюдать за этим процессом. И обвести её вокруг пальца буде куда сложнее. Но запомни, Ромка, если вдруг этот изумруд превратится в рубин — никому сладко не придётся! Значит, эта бестия придумала еще какую-то уловку… Сегодня нам просто крупно повезло застать её обессиленной, иначе…

— Понял, деда, — кивнул я старику, — я буду внимательным…

— Тогда пойдем, я покажу тебе твою комнату, — предложил старик, — ты ведь так и не отдохнул.

Я вновь кивнул, медленно шагая за стариком — навалившаяся усталость опять начала брать надо мной верх. И уже выходя из картинной галереи, я неожиданно услышал едва различимый печальный шёпот, который пробрал меня до самых печёнок:

— Не оставляй меня здесь одну, моя любовь… Спаси меня из заточения, и я подарю тебе неземное блаженство… Я буду служить тебе… И только тебе…

— Дед, ты это слышал? — окликнул я ожившего мертвеца.

— Чего? — обернулся ко мне старик.

— Да, нет, показалось, наверное, — произнёс я, не понимая, зачем я это делаю.

Сентябрь 1942 г.

Республика Сербия [16] .

г. Прибой [17]

В небольшой сербский городишко Прибой, с численностью населения едва ли превышающей полтора десятка тысяч человек, научная команда гауптштурмфюрера СС Матиаса Грейзера добралась уже под самый вечер. Было еще довольно светло, но жаркое балканское солнце уже клонилось к горным вершинам.