Сколько же здесь народу? Полк? Бригада? Дивизия? Или целый корпус? Что сподвигло фрицев, испытывающих на данный момент настоящий голод в военных ресурсах, бросить на какой-то лес такие силы? Разве им мало было потери целой танковой дивизии?

Или это поражение их настолько зацепило, что они решили отомстить во чтобы то ни стало? Даже ценой отзыва военных резервов со Сталинградского и Кавказского направлений? Ибо тащить еще какие-то подразделения за тридевять земель для уничтожения никому не нужного леса…

Ну, такое себе… вернее, очень и очень дорогое удовольствие. Конечно, я не мог не порадоваться, что на линии фронта нашим бойцам будет немного полегче, но моя душа обливалась кровавыми слезами, не зная, что сейчас происходит с моими любимыми и родными.

По мере приближения к лесу, вернее тому, что от него осталось, дым становился всё гуще и гуще. Немцы теперь попадались сплошь в противогазах, потому что дышать стало совершенно невозможно. Но мы с Ваней, всё-таки, были самыми настоящими ведьмаками! А организмы одарённых куда как покрепче будут, чем у обычных простаков.

Да еще и целительские печати молотили на полную катушку, восстанавливая легкие, страдающие от дыма, копоти и угарного газа. Мы с дедулей с шумом всасывали загазованную атмосферу, пытаясь выдавить из неё еще хоть немного кислорода. Пока это получалось, но неизвестно, насколько нас еще хватит?

И вот уже нас окружают чадящие и тлеющие деревья… Вернее то, что от них осталось на данный момент — черные обугленные палки, лишенные, как веток, так и листьев. Казалось, что дымится даже сама земля. Открытый огонь бушевал где-то там — здесь же медленно догорали изуродованные огнём остатки леса, на восстановление которого уйдут десятилетия.

Мы с Иваном с разгона влетели в густой жирный дым, стелящейся по земле. Видимость резко упала до нуля — хоть глаз коли, всё равно ничего не разобрать. Но самое главное — в этом воняющем гарью мареве, нам никак не удавалось обнаружить открывшуюся тропку лешего, словно её здесь не было.

В чем заключается проблема, я понял чуть позже — когда мы забрались подальше в лес, туда, где уже жарко полыхало пламя, раздуваемое сильным ветром. Вот тут-то тропка и открылась — словно тропинка в настоящий огненный ад, где нам дедулей уже приготовили тёплое местечко, и ждут не дождутся с распростёртыми объятиями.

Похоже, что тот обугленный лес, оставшийся за спиной — окончательно мёртв, и волшебное слово лешего в нём уже не действует. А в горящем лесу, по-видимому, еще осталась какая-то малая часть его сил, которую сейчас с рёвом пожирало жаркое пламя. И сквозь этот огонь нам с дедулей придётся пройти.

— Нам т-х-туда? — уточнил мой старик, надсадно кашляя в кулак и указывая на открывшуюся тропинку едва ли не в самом эпицентре огненной стихии.

— Туда… — Я утвердительно махнул головой. — Ты можешь остаться и обойти…

— Ты за кого меня принимаешь, Рома? Если и обходить — только вместе! Если в огонь — тоже! Мы с тобой одна команда, если ты забыл!

— А если я прикажу?

— Да иди ты в жопу с такими приказами, командир! — ухмыльнулся Ванька, размазывая сажу с потом по чумазому лицу. На его почерневшей от копоти физиономии выделялись теперь только белки глаз, да зубы, когда он улыбался.

— По возвращению на базу, ответите по всей строгости, товарищ лейтенант государственной безопасности! — шутливо произнес я. — Если не передумал — давай за мной! — И я с разбега нырнул в бушующее пламя, в котором еще можно было рассмотреть тропинку лешего.

Ваня вломился на тропинку разу же следом за мной. И мы понеслись по тропинке что было мочи, глотая пересохшими глотками раскалённый воздух полыхающего леса. Волшебная дорожка хоть и существенно ускоряла путь, но от жара и пламени, увы, не защищала.

Мы с дедом неслись словно бы в каком-то огненном тоннеле, стены которого нас весьма болезненно обжигали. Одежда на нас уже дымилась, но мы старались не обращать на это внимания. Еще немного наддать — и мы проскочим эпицентр лесного пожара. А там будет полегче…

Пока мы бежали, я чувствовал своими обострившимися эмпатическими способностями, как агонизирует лес, как погибают от пожара животные, не сумевшие убежать от стремительно распространяющего огня. Да даже по самой волшебной тропинке было понятно, что ситуация хуже некуда.

Если до этого под ногами у нас было ровная поверхность, то сейчас на волшебной дорожке корчились и извивались, постреливая светящимися в воздухе искрами, древесные корни. Горящие ветки деревьев временами прорывались в волшебное пространство тропинки и хлестали нас по лицу, спине, рукам, превращая и без того драную и прожженную одежду в настоящие лохмотья.