— 8 утра в понедельник ты встретишь совсем в других условиях. В управление!

Поехали на знаменитую по фильмам Петровку, 38, здание ГУВД Мосгорисполкома. Щеглов запихнул меня в дежурку, сказал её обителям-милиционерам, что сейчас донесёт протокол. Я расстался с часами, шнурками, поясным ремнём, галстуком, содержимым карманов, после чего опер втолкнул меня в камеру, громко крикнув:

— Теперь ты не капитан милиции, а лагерная пыль!

Я тоже поднял крик, но к тому моменту, как набежали сержанты из дежурки, прежние сидельцы уголовного вида успели оторваться от души, а скованные руки, браслеты Щеглов не снял, помешали обороняться в полную силу.

Извлечённый из клетки, начал жаловаться старлею из дежурки на действия опера. Тот ничего не сказал, только отомкнул наручники и приказал сержанту отвести меня в туалет — умыться, потом устроил в отдельную камеру. Спросил только, разглядывая изъятое:

— Вы — Генеральный директор АЗЛК?

— Исполняющий обязанности. Номенклатура ЦК КПСС, если что.

— Наверно, Щеглов сильно недоволен качеством своего «москвича», — схохмил пожилой старшина с повязкой «помощник оперативного дежурного».

Я не стал скрывать, на фоне оперов простые мужики из дежурной части смотрелись, по крайней мере, адекватными, и поведал:

— Щеглов где-то просрал 30 тысяч рублей, которые мне пытался всучить как взятку, а я отказался. Денег нет, доказательств тоже. Обидно, наверно.

Дежурка грохнула смехом. Пока сидел в камере, предложили чаю и сигарету. Расспрашивали о смене модельного ряда АЗЛК, участии «москвичей» в ралли, в общем, для них я был живым развлечением.

Дали бумагу, ручку, позволили написать заявление на имя начальника ГУВД, копию — в прокуратуру. Указал фамилию старшего лейтенанта, спасшего меня от мордобоя, был уверен — тот вряд ли подтвердит, что Щеглов дал команду «фас», но что опер втолкнул интеллигентного человека к уркам, не сняв наручники, отрицать не станет.

Одно угнетало — меня никто не спешит выручать. Если до вечера не вытащат, как пить дать придётся здесь торчать до понедельника. Там к прокурору на санкцию ареста… Если только не возьмут санкцию без моего присутствия.

Щеглов потащил меня на третий этаж в кабинет только минут через сорок, не без удовлетворения глянув на расквашенную физиономию и залитую кровью рубашку. Там знакомая мне четвёрка принялась «колоть», угрожая всеми карами земными и небесными. Либо, как вариант, предлагая полное прощение грехов в случае признания и указания — где спрятал бабки.

— Парни! У вас же ни черта нет. Через три часа придётся отпустить, в дежурке зафиксировано время доставления в ГУВД.

— Отпущен ты будешь лет через пятнадцать. Заодно и опущен, — пророчествовал маломерок.

В общем, базарили ни о чём, меня даже не били, пока по внутренней громкой связи не прозвучало:

— Севастьянов! Щеглов! С задержанным Бруновым и всеми материалами срочно проследуйте в кабинет начальника ГУВД.

— Что бы это могло быть? — я осторожно потрогал зубы, вроде не шатаются.

Опера не удостоили меня ответом.

Через приёмную зашли в кабинет без особых формальностей и церемоний, там, кроме сидящего на начальственном месте крайне недовольного толстого генерал-лейтенанта, присутствовали ещё мужчины, среди них ни одного знакомого лица. Мне на поддержку прибыла кавалерия? Или все хором начнут меня топить?

Я не совсем трус, но тут даже задница вспотела.

— Товарищ Брунов! Вас били? — начал разговор благообразный тип с депутатским значком на пиджаке.

— Оперуполномоченный Щеглов сковал мне руки наручниками и втолкнул в камеру к уголовникам, сообщив им, что я — бывший сотрудник милиции.

— Неправда! — взвизгнул тот, но замолчал после резкого генеральского «заткни пасть».

Далее события развивались близко к продуманному заранее сценарию, не предусматривавшему, правда, рихтовку моей физиономии. Выплыло и совершение следственных действий без возбуждения уголовного дела, и нарушение оформления при получении подотчётных 30 тысяч…

Выбрав момент, я ввинтился в разговор сильных мира сего.

— Товарищ генерал-лейтенант! Обращаюсь к вам как к начальнику органа дознания с официальным заявлением о совершённых Щегловым и Севастьяновым преступлениях. В моём кабинете установлен магнитофон, он зафиксировал, как я отказывался принять взятку, но Щеглов активно подстрекал меня к взяточничеству. Считаю также, что упомянутые деньги они присвоили по предварительному сговору, намереваясь списать на то, что я их принял в виде взятки. Готов доказать активное участие гражданина Севастьянова в попытке сокрытия преступления, совершённого бывшими сотрудниками компании «Автоэкспорт», в отношении которых уголовное дело ведёт прокуратура города. Прошу оформить моё заявление официальным протоколом и зарегистрировать в установленном законом порядке.