Моё – Ей
вернуться

Бальмонт Константин Дмитриевич
Шрифт:

Небесные

Ты яруешь, огнеликий Яровит. Для тебя венец из молний в тучах свит. Пред тобой в тени нависнувших бойниц Расстилаются ковры немых зарниц. Над коньком твоих приземистых палат Расстилается по ветру желтый плат. По чертогам голубым и золотым То густеет, то редеет синий дым. То копьем своим ударишь в медный щит, Осыпается на башне малахит. Спустишь звонкую стрелу от тетивы, Сыплешь золотом на землю с синевы. И в твоей опочивальне есть кровать, Лишь Громовнице в ней Деве почивать. В час как тешишься в постели с ней вдвоем, Брызнув молнией, баюкает вас гром. И над каждым тут оконцем петушки Певчим горлом манят книзу ток реки. Каждый с крыльев свеет красное перо, И течет на землю сверху серебро.

Вестник

Один осенний желтый лист, Овалом малым своего объема, Пропел глазам, что кончен праздник грома, Что Молнецвет уж больше не огнист. Отцвел цветок небесный. Воздух чист. И ласточки, садясь на кровлю дома, Поют, что им и Африка знакома, И Океан, и в крыльях бури – свист. Конец всему, что кратко в жизни вольной, Что любит, что целуется, поет, А длинному как мгла ночей – черед. Опустошенный шар – тоске раздольной. Вожак-журавль, свой клюв стремя вперед, Повел сквозь синь свой табор треугольный.

Лебединый слет

Скликались лебеди на Лебедином Слете. Лесное озеро, в осенний свой черед, От звонких криков их как в час весны живет. Но мысль прощальная в лесах, в их позолоте: Плывут крылатые. На каждом повороте Красавца белого – сияющий налет, На синем зыбится, по бирюзе плывет. Там – обруч серебра на голубом намете. Светило осени похоже на Луну. Испили золото июль и август знойный. И золото вошло в сквозную пелену Листвы, желтеющей громадой беспокойной. Последний звучный всклик, и взвился в вышине Весь белый полукруг, мерцающий и стройный.

Сентябрь

За утром преждевременно студеным Июльский полдень в полдень сентября. В лесах цветет древесная заря Рубиново-топазным перезвоном. Чу! Гончие бегут лесистым склоном, Разливным лаем зайцу говоря, Что косвенным прыжком метаться зря, Что смерть прошла над тайником зеленым. Обрызган охрой редкий изумруд. Шафранные ковры затрепетали, И лисьим мехом выкрасились дали. Излом всех линий в сети веток крут. «Туда! Туда! Ото всего, что тут!» – Отчаливая, птицы прокричали.

Осенняя

Оса осенняя, жужжащая так звонко, Согретая лучом горячим сентября, Как будто летних дней опять пришла заря, Меня уводит к снам и радостям ребенка. Прозрачная, в душе, сверкнув, порвалась пленка, И звоны многих крыл, со мною говоря, Дают мне чувствовать, что прожил я не зря, Что башенный мой взмах вверху сияет тонко. Ты, черно-желтая, чья талия тонка, В чьих крыльях страсть не раз прерывно задрожала, Ты, вся – мелькание цветного огонька, – Я рад, что миг один ты близ меня дышала, О, стройность легкая, чей лик хранят века, В свою утонченность включающая жало.

Преображающий

Тяжел, как бесповторные покровы, Воздушен, как венчальная фата. Всех красок, в белом, скрыта красота, За сном порханья – сон покоя новый. Он светлою является основой, Чтоб был расцвет и травки и листа. В нем свежая недвижная мечта, В нем лик двойной, и нежный, и суровый. Как ныне с ним желанен стал ночлег. Как хороша звенящая минута, В защите комнат, в тишине уюта. Как звучен скрип железа, легкий бег. И конь, храпя, повертывает круто В ворота, изукрашенные – в снег.

Первозимье

Свертелся заяц в поле чистом, Беляк, на белом белый жгут. Мигает хвостиком пушистым, Сигает там, мелькает тут. Он сказку заячью следами На первом снеге начертил, И шерк обмерзлыми кустами, И прыг в свой терем что есть сил. Кричали гуси на деревне: «Окован пруд. Не плавать нам». И крякал селезень напевней: «Тепло в закуте. Там, там, там». Свой голос не сгустив до лая, Дворняжка тявкает на снег. В нем зябко лапы окуная, Игривый зачинает бег. На елке галка скоком шалым Стряхнула с ветки бахрому, И глазом сине-полинялым Глядит, что у людей в дому. Горят все печи и печурки, До неба всходит белый дым. И бегом вещей сивки-бурки Несусь я к далям голубым. Тоски и мысли сверглась ноша, Душа открыта и чиста. Безгрешна первая пороша, Как подвенечная фата.

Позаранок

Прошел огонь по снеговым долинам. Сугробы срезал. Сгладил белый пласт. Но ртачлив холод. Плотен крепкий наст. Несутся лыжи. Тени по ложбинам. Играет Солнце по холмам, их спинам. Возврат мороза был уже не част. В глухом лесу избранник птичьих каст Рассветы будит током глухариным. Поет красавец. Иссиня-черна Могучая изгибистая шея. Под бровью красной в глазе страсть видна. Петух лесов поет весну, хмелея, К лосихе жмется лось. О, кровь сильна, И знает сроки, сказки разумея.