– Пожалуйста, плещитесь сколько душе угодно. Из одежды могу предложить только махровый халат. В ее взгляде была настороженность.

– Не волнуйтесь, я не собираюсь за вами подглядывать. Не имею такой склонности. Я вообще уйду из дома. Полчаса вам хватит?

– Вполне.

– Надеюсь, вы помните о нашем уговоре и не станете удирать.

– Я всегда держу слово.

– Рад слышать! Значит, сделаем так. Когда освежитесь, напишите на бумажке свои размеры, я попрошу знакомую даму купить вам все необходимое. Тем временем Степан вас посторожит. На всякий случай.

– Я - пленница...
– прошептала она.

– Послушайте, милая пленница!
– усмехнулся я.
– Перестаньте играть в кукольный театр. Весь дом в вашем распоряжении, кроме подвала и башенки. Можете пользоваться телефоном, но честно предупреждаю, что разговор записывается и в случае каких-либо двусмысленностей пострадает ваш горячо любимый папаша. Расположиться можете наверху. Выбирайте любую комнату. Встретимся после того, как вы отдохнете. Тогда и потолкуем. У меня есть несколько интересных вопросов. Хотелось бы услышать ваш ответ. Ну, счастливо!

Первым делом я отправился к Степану. Он поведал мне некоторые подробности похорон своих родителей, затем принялся пространно рассказывать о том, как они с Аннушкой мечтали перебраться поближе к солнцу. И вот привалило наследство!

Мог ли я осуждать его за эту даже не скрываемую радость? Разве я сам не ликовал, получив наследство дядюшки, которого, кстати сказать, я не вспоминаю уже много лет?

– Степан, я беру вас с женой на службу, - прервал я его излияния.
– Условия те же.

– Будем стараться, хозяин. Не пожалеете.

– Вот тебе первое задание. В моем доме спит девушка. Нужно покараулить ее сон, ясно? Но только снаружи.

– А кто она вам?
– бесцеремонно спросил он.

– Степан, если хочешь работать у меня, то приучись не задавать лишних вопросов.

– Да разве он лишний?
– удивился Пономарец-младший.
– Если, к примеру, она вам родня или хорошая знакомая - это одно, а если какая-нибудь профурсетка, то может и спереть чего, а спрос-то с меня.

– Это хорошая знакомая, - терпеливо разъяснил я.

– Ну вот видите, хозяин! Спросил-то я, выходит, правильно, а?

– Правильно, успокойся. Но все же постарайся спрашивать меня пореже и делай так, как я говорю. Аида!

На столе в гостиной я нашел листок с ее записями, не читая, сунул в карман и, дав Степану последние наставления, направился к Балашовым.

Вика готовила завтрак. Саныч, по ее словам, всю ночь работал на отгрузке товара, вернулся недавно и завалился спать. Измотался бедненький. Не бережет себя. А ведь рана по-настоящему еще не зажила.

– Пусть отсыпается, - кивнул я.
– У меня дело к тебе, Вика.

– Пожалуйста.
– Она мягко улыбнулась.
– Хотите оладий со сметаной?

– Спасибо, не хочу. Вот тебе деньги, вот женские размеры. В смысле одежды. Купи, пожалуйста, все необходимое. От платья до... ну, сама понимаешь.

Она вспыхнула.

– Хорошо, Вадим Федорович. Мне нетрудно.

– Это для моей гостьи. Она стройная, брюнетка. Так что сообрази насчет расцветки. Бери только хорошие вещи. А когда купишь, отнеси ко мне. Там во дворе сидит такой большерукий мужичок по имени Степан, скажешь, чтобы передал по назначению. Договорились? Спасибо, Вика.

Попрощавшись с ней, я помчался в город. Утренняя прохлада врывалась в окошко.

Я смотрел на дорогу, но видел Инну - ее серые глаза, упрямо сжатые губы, вьющиеся от природы темные волосы. Инна... Замечательное имя! Оно чем-то созвучно другому дорогому для меня имени - Алина. И в их облике есть нечто сходное, хотя они принадлежат к разным женским типам. Что же? Загадка! Да, та загадка, которая делает женщину волнующей и желанной. Я не знаю, как сложатся мои отношения с Инной. Но, клянусь, я не повторю ошибки. Никаких биополей. Я добьюсь ее расположения иными средствами.

Господи, неужели произошло чудо и я снова влюбился?

* * *

Поначалу у меня было намерение заехать к Кителю и раскрутить его. Правда, я не знал адреса. Но ведь можно позвонить Санычу.

Однако на въезде в город я почувствовал, что клюю носом.

Надо бы вздремнуть пару часиков. Такая ночь позади! Дома я прилег на диван, а когда снова открыл глаза, часы показывали пять вечера. Ничего себе вздремнул! Китель подождет. Я переоделся, спустился вниз и помчался в Жердяевку.