– Эй, подожди! – позвала я и бросилась следом.

Вместе мы оказались у лифта. Некоторое время заняло определить более перспективный этаж – мы прокатились с ним по всем, прежде чем он уверенно вышел на четвертом. Не то, чтобы я хорошо знала все отделение, но бывать приходилось много где. На четвертом этаже располагались кабинеты штатного медицинского персонала. Может, это пес Краморова?

Сенбернар тем временем уверенно трусил в конец коридора и вскоре свернул в крайнюю дверь у окна. За его тихим радостным взвизгом не последовало никакого возгласа удивления, и я уже решила, что пора смыться, пока не заметили, но любопытство победило. Я подкралась к двери и заглянула внутрь.

Чтобы тут же замереть на пороге комнаты отдыха.

На меня смотрел Бесовецкий. Исподлобья. Тем самым пронзительным взглядом, который снился сегодня полночи. Пес сидел перед ним, радостно размахивая хвостом, и он тихонько трепал его за шею.

– Здравствуйте, – выдала я хриплое. – Так… собака ваша…

– Моя, – лаконично подтвердил он очевидное. Даже не утрудился ответить на приветствие.

Я кивнула, сделала пару шагов назад с парализованным удивлением лицом и зашагала по коридору к лифтам. Что он тут делает без вчерашней охраны? Да еще и в комнате отдыха для штатного персонала? Он что, нанялся сюда работать? Или снова вызвался на консультацию?

Как бы то ни было, хорошо бы с ним больше не столкнуться. Работать у нас вместе точно не выйдет. Я его ребусы разгадывать не буду, и на его недовольную физиономию пялиться – тоже. Уж лучше Леша. Хоть и толку от него почти нет.

Краморов нашелся у себя в кабинете.

– Надежда Яковлевна, проходите, – обернулся он от окна.

– Доброе утро, – нервно выдохнула я, направляясь к креслу у его стола.

– Я тут подсмотрел, как вы проводили собаку Бесовецкого на проходную, – улыбнулся он.

– Я не знала, что пес его, – смущенно ответила я.

– Нашли хозяина? – довольно поинтересовался он.

– Да. Он…

– Он согласился тут работать, – перебил меня Краморов.

– Вот как?

– Да. Садитесь. Кофе будете?

– Нет, спасибо.

– Рад, что вы откликнулись на предложение…

– Честно говоря, не думала, что такое предложение возможно, ведь я не справилась с последним…

– Напротив, – возразил он, устало опускаясь в кресло. – Вам просто не хватило свежего взгляда на дело. Так бывает, когда нет подходящей команды.

– Пожалуй, – закивала я, настороженно задерживая дыхание.

– Я бы хотел предложить вам должность сотрудника отдела по особым случаям.

– Особым?

– Именно, – медленно кивнул он. – Вы прекрасно себя проявили, как незаурядный специалист с творческим подходом к делу. Вы действительно хороший диагност. Но вам понадобится небольшой апгрейд.

– Я готова к любому обучению, – с готовностью заявила я.

– Это хорошо, – уклончиво похвалил он. – Но я хотел бы, чтобы вы понимали – пути назад не будет. Вам откроются секретные данные и технологии, после знакомства с которыми возврат к прежней жизни невозможен. Вы станете полноценным членом команды и научитесь разбираться в гораздо более интересных случаях патологий и заболеваний, чем раньше. У нас тут собираются довольно яркие кейсы…

– Звучит как мечта, – осторожно улыбнулась я.

Краморов задумчиво посмотрел мне в лицо.

– Я знаю, что вы замужем, – заметил вдруг. – Вас не смущает перспектива внеурочной работы в больших объемах? У вас нет в планах чего-то такого, что может быть несовместимо с перспективами?

– Нет, – перебила я его. – Мы с мужем на пути к разводу, и каждый занят своей карьерой.

Краморов озадаченно замолчал, продолжая изучать мое лицо.

– Хорошо, – кивнул, наконец. – Тогда, пойдемте, покажу вам ваш кабинет. И, кстати, с вашим коллегой вы сегодня уже виделись, – бросил он, выбираясь из-за стола, а у меня пересохло в горле.

– Бесовецкий? – выдавила я изумленно.

– Рады? У него многому можно поучиться, правда? – довольно кивнул Краморов. – Пойдемте.

Хорошо, что он не стал дожидаться моего ответа. Я бы все равно не смогла изобразить радость и энтузиазм, которого требовала ситуация. Ну почему Бесовецкий? Нет, конечно, он продемонстрировал крутой навык систематизации и анализа разрозненных данных по диагнозу… но это еще не делает из него гения. Краморов что, хочет нас столкнуть лбами? Думает, что я буду работать катализатором между ходом дела и гениальными выводами Бесовецкого? Собирать информацию, чтобы этот гений только у стенки сидел и выдавал блестящие заключения? Да еще и с таким видом, будто я – полная идиотка?

– Надя?

– А? – очнулась я, обнаруживая себя в тех же дверях, в которых оставила сегодня сенбернара.

– Проходи, – посторонился Краморов и посмотрел в сторону Бесовецкого. Тот стоял у окна с чашкой, повернув к нам голову. – С Надеждой Яковлевной вы уже знакомы.

– Здрасти, – глупо кивнула ему я.

– Изучили договор, Верес?

– Нет, – перевел он взгляд на Краморова. – Но вы сказали, что есть пациент…

– Тогда подписывайте договор и идите к пациенту.

– Уже подписал.