Внутри атриума царил относительный порядок — этот уровень, похоже, пострадал не так сильно, как внешние сооружения. Растения в гидропонных контейнерах давно засохли, мебель покрылась толстым слоем пыли. На информационном табло застыло последнее сообщение:

Внимание всему персоналуИнициирован протокол эвакуации уровня "Альфа"Немедленно проследовать к транспортным шлюзамПовторяю: протокол "Альфа"

Я прошёл через атриум к лифтам. Судя по схеме станции на стене, информационный центр находился на нижнем уровне B-3. Лифты, как и ожидалось, не работали, но рядом обнаружилась аварийная лестница.

Спуск занял несколько минут. С каждым этажом вниз воздух становился прохладнее, а эфирная активность, фиксируемая TX-?, — выше. На уровне B-3 мне пришлось использовать фонарик в моем рюкзаке — здесь не работало даже аварийное освещение.

Длинный коридор вёл к массивной двери с надписью

"ИНФОРМАЦИОННЫЙ ЦЕНТР".

[?.ECHO/МОРТИМЕР]: [с научным энтузиазмом] Это должно быть главное хранилище данных. Все исследования Разлома стекались сюда для анализа и каталогизации. Если где-то и сохранились данные, то только здесь.

Я толкнул дверь, и она неожиданно легко поддалась. За ней открылось огромное помещение, заставленное рядами серверных шкафов, рабочими станциями и голографическими терминалами. Большинство устройств выглядели мёртвыми, но некоторые мерцали слабыми индикаторами — система находилась в режиме глубокого энергосбережения, но не была полностью обесточена.

В центре зала обнаружилось нечто, заставившее меня замереть: масштабная голографическая модель Пропавшего Разлома. Она не была активна, но даже в выключенном состоянии проектор хранил последнюю визуализацию — словно призрак Разлома, застывший в момент своего исчезновения.

Я активировал свое эфирное зрение, и модель неожиданно отреагировала — тусклое свечение пробежало по её контурам, словно мой взгляд пробудил остатки энергии.

Я подошёл к ближайшему терминалу, который выглядел наименее повреждённым. Экран был тёмным, но стоило мне коснуться клавиатуры, как система неожиданно активировалась. Слабое свечение наполнило экран:

[Терминал 17B активирован][Аварийное питание: 26%][Доступ: ограничен][Биометрическая аутентификация требуется]

Я поднес медальон к сканеру рядом с клавиатурой. После нескольких секунд сканирования система отреагировала:

[Маркер "Ева_проект" распознан][Частичный доступ предоставлен][Внимание: ограниченный режим]

Экран ожил, показывая каталог файлов. Я начал просматривать их, фокусируясь на документах, связанных с Разломом и Серафимом.

В одной из папок обнаружился защищённый архив с пометкой "ТОЛЬКО ДЛЯ ВНУТРЕННЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ". Он требовал дополнительной аутентификации, но медальон снова сработал как ключ.

Архив открылся, и на экране появился документ, от которого по спине пробежал холодок:

– --

[АРХИВ.7341.92/В] // Restricted access [protocol: scorch]

[ОБЪЕКТ]: "Серафим"

[СТАТУС]: Нечеловеческая сущность / Первичная интеграция / Инициатор разлома

– --

"...первоначально был человеком, военным исследователем, добровольно согласившимся на экспериментальную процедуру. Но то, что вернулось из первого контакта с чистым ?.E.F.I.R — уже не было человеком. Серафим представляет собой новую форму существования — не физическую и не чисто эфирную, а нечто третье..."

"...отличительная черта — золотистые крылоподобные структуры, видимые только в эфирном спектре, являются не физическими придатками, а проекциями его расширенной формы сознания..."

"...считает себя первопроходцем новой эволюционной ветви, именуемой homo aetherius, и рассматривает человечество как устаревшую форму, требующую преобразования..."

"...может существовать одновременно в нескольких точках пространства-времени, что делает концепцию его 'уничтожения' практически бессмысленной..."

– --

Приложенные видеоматериалы показывали членов экспедиции, контактировавших с Разломом. Их тела... менялись. Не мутировали, не деформировались — трансформировались на фундаментальном уровне. Их кожа становилась полупрозрачной, сквозь неё просвечивали золотистые потоки эфирной энергии. Глаза полностью теряли цвет, становясь окнами в иное измерение.

Особенно жуткими были записи психологических сессий. Трансформированные люди говорили странными, отстранёнными голосами о "великолепии единства" и "освобождении от ограничений индивидуальности". Они называли себя уже не по именам, а как "аспекты Серафима".