Его родители были недовольны возвращением своего отпрыска — потраченные деньги им никто не вернёт. Они считали, что он опозорил славное имя своих предков, спасовав перед трудностями. Называть подлинную причину своего бегства Сантьяго не стал. Достаточно было того, что он по ночам вздрагивал и просыпался, наткнувшись во сне на беспощадный взгляд бывшего сюзерена. Не хватало ещё, чтобы родителей снедало такое же беспокойство.

Так что дома он старался проводить как можно меньше времени, чтобы не слышать огорчённые вздохи матушки. Сначала прогуливался по окрестностям, наслаждаясь яркими красками Земли, пытался восстанавливать связи с друзьями детства — но все они устраивали свою жизнь, искали работу, и у них не было времени на неприкаянного приятеля.

Тогда Яго начал вникать в дела семьи. Отец был этому рад и начал давать сыну поручения, которые тот старался выполнять как можно лучше, хотя это была сущая мелочь. Проверить условия выполнения контракта, провести инспекцию…

После того, как дело было сделано, Яго часто заворачивал в маленькие уличные кафе, выпить кофе с пряностями и горячими чуррос — палочками из заварного теста, обжаренными в масле, пофлиртовать с официантками…

Прихлёбывая обжигающий кофе, Яго обдумывал, чем займётся вечером. Вон та красотка в белом передничке уже несколько раз подмигнула ему. Может быть, пригласить её после работы погулять по вечерним улицам?

Он поднялся из-за столика, прихватив с собой чашку, и в этот момент кто-то сильно толкнул его под руку. Горячий кофе выплеснулся ему на рубашку.

— Ты что творишь?! — возмутился Яго, поворачиваясь к тому, кто так неуклюже повёл себя. — Рубашку теперь только выбросить! Ты хоть представляешь, сколько она стоит?!

— Ой, кто это тут у нас? — насмешливо ответил крепко сбитый, жилистый мужчина. — Неужели сынок Трастамара? Тот самый, который чего-то испугался и свалил из Академии?

Кровь бросилась в лицо Яго. Не отдавая себе отчёта в том, что делает, он размахнулся — и в кафе раздался звук хлёсткой пощёчины.

Неизвестный дотронулся кончиками пальцев до покрасневшей щеки.

— Ах ты, щенок… Меня зовут Алваро Диас. Я требую удовлетворения.

— В любой форме, — заносчиво ответил кипящий от злости Яго.

— Поединок, — сухо бросил Алваро. — Немедленно. На рапирах.

Этого Сантьяго не ожидал. Он думал, оскорблённый потребует денег. Но тот захотел дуэли. Что ж…

— У меня нет с собой оружия, — сказал он. — Если вы подождёте…

— Чтобы ты сбегал за своим кликом и удрал, как удрал из Академии? — ухмыльнулся Алваро. — Как бы не так. У меня найдётся лишняя рапира. Рядом есть уютный парк, где нас никто не побеспокоит.

Повторное обвинение в трусости снова заставило кровь вскипеть в жилах. Отодвинув наглеца плечом, Яго пошёл к выходу.

— Показывай дорогу.

Алваро прихватил поставленные в углу у входа две рапиры, завёрнутые в плащ, догнал Сантьяго и показал на узкий проход между домами:

— Сюда.

Переулок вывел их к небольшой апельсиновой роще. Яркое солнце, яркие оранжевые плоды, от тяжести которых пригибались к земле ветки с пыльными тёмно-зелёными листьями — умиротворяющее зрелище, которое никак не вязалось с поединком. Всё казалось каким-то нереальным, словно происходило во сне.

— Выбирай любую, — Алваро развернул плащ и протянул Яго рапиры. Тот не глядя взял первую попавшуюся, несколько раз рассёк воздух хлёсткими ударами и удовлетворённо кивнул.

— Годится.

Алваро забрал себе вторую, отсалютовал своему противнику и встал в позицию.

Поединок обещал быть лёгким. Сантьяго был в Академии не последним фехтовальщиком, выдержал не один поединок с лучшими из лучших, что ему какой-то безвестный бродяга? О бое до смерти речи не шло, а пустить кровь — дело секундное.

Конечно, могло пойти и так, что первая царапина достанется ему самому, если противник окажется неожиданно силён или удача будет на его стороне. Что ж, тогда он, Сантьяго, извинится, и в этом не будет ущерба его родовой чести и гордости. В конце концов, он действительно ударил этого проходимца.

Казалось, всё пошло по плану: клинки несколько раз встретились со звоном, рапира Яго любовно оплела клинок Алваро, скользнула по нему и рассекла рукав и кожу под ним. Выступило красное пятно.

— Первая кровь, — Яго отступил, поднял рапиру остриём вверх, салютуя проигравшему.

Но тот словно не услышал его. Рапира свистнула, сильным ударом выбивая рукоять из руки Сантьяго, бродяга зацепил сапогом его ногу и рывком опрокинул на спину. Рапира в руке Алваро поднялась, нацелившись смертоносным остриём в грудь поверженного.

— Ты же не думал, что король забывает о своих долгах?

Яго стало легко, как за миг перед пробуждением. Конечно, ему всё просто снится во сне. Сейчас он проснётся, и ничего не будет — ни апельсиновой рощи, ни Алваро, ни нацеленной на него рапиры… Сейчас раздастся звонок будильника, и всё кончится.