Слова Хезер означали, что легенда Кина все еще в силе. Даже теперь. Но он уже не знал, хорошо это или плохо.

– Скверные были годы. Не хочу о них говорить.

– Именно поэтому ты и должен излить душу! Сам подумай – что, если снова потеряешь сознание? Ударишься головой и умрешь? Мне придется осваивать готовку, а в тридцать восемь это как-то поздновато.

Рослая Хезер рассмеялась, притянула мужа к себе и обвила длинными руками.

– В наше время ПТСР – уже не клеймо и не позорное пятно. Это самая настоящая болезнь, и тебя могут вылечить.

ПТСР. Как, скажите на милость, объяснить врачу, что Кин страдает от остаточных фрагментов путешествий во времени, а не от посттравматического стрессового расстройства?

– Таков экспертный совет налогового адвоката?

– Между рабочими встречами выдалась минутка, и я загуглила.

Кин взглянул на маячок, на шероховатые канавки, за которыми виднелась начинка устройства.

– Если это повторится, пойду к врачу. Договорились?

– Ох, Кин… – тяжело вздохнула Хезер.

Они стояли обнявшись, но жена как-то сникла, обмякла у него на руках, зарылась острым подбородком ему в плечо.

– Ну почему ты такой упрямый? Зачем сопротивляешься? Из месяца в месяц становится только хуже.

– Я не сопротивляюсь. Все под контролем.

На Кина вдруг снизошло озарение, мысль столь очевидная, что его самого удивило, как он мог не додуматься раньше. После всех логичных планов, списков и наглядных схем, рассуждений и самокопания… Почему этот вариант лишь сейчас пришел ему в голову?

«Забудь о прошлом. Забудь и не вспоминай».

– Но ты права. Если проблема сохранится, обращусь к специалисту.

Должно быть, Хезер заметила перелом в ходе его мыслей. Такое интуитивное понимание возникает лишь с годами совместной жизни. Она прижалась лбом к его лбу, и кончики их носов соприкоснулись.

– Чертов упрямец, – с теплом в голосе сказала она. – За это и люблю.

– А я думал, ты любишь меня за кулинарные таланты.

– Раскусил!

Поцеловав мужа, Хезер высвободилась, отступила на шаг и окинула взглядом пустую подъездную дорожку.

– До ужина надо поработать с документами. Больше не трогай эту металлическую штуковину. Хорошо?

Она скрылась в доме и поднялась на второй этаж. По гаражу разнеслись отзвуки ее шагов и глухой стук собачьих лап. Собака побежала следом за Хезер, а Кин остался стоять в тишине и медленно перевел взгляд на сломанную вещицу из будущего.

Все, хватит пугать родных. Оно того не стоит.

Кин сам не знал, почему так цепляется за эту железку. Может, подсознание силилось отыскать доказательства прошлой жизни. Или его рассказы об интернате, о службе в войсках специального назначения и о бесконечном переходе по дикой местности были самыми что ни на есть настоящими, а воспоминания о БТД – выдумкой, плодом воображения? Да, это объяснило бы, почему он не помнит ни родителей, ни друзей, ни подружек из гипотетической жизни в будущем.

В конце концов, какая разница?

Кин схватил маячок, вышел через боковую гаражную дверь и решительно выбросил чужеродный хлам в большой черный контейнер для мусора.

Будущего нет. Есть только настоящее.

Он вернулся в гараж, но что-то привлекло его внимание. На подъездной дорожке уже не было пусто.

Там стоял курьер. Молодой, лет двадцати пяти. В полном обмундировании: трекинговые ботинки, коричневые шорты и рубашка, в руках планшет. Но ни посылки, ни грузовичка. Только компактный рюкзак за спиной.

И пристальный недоверчивый взгляд.

Но пару секунд назад этого парня здесь точно не было.

– Чем могу помочь? – спросил Кин.

Курьер продолжал смотреть на него круглыми от удивления глазами. Их взгляды пересеклись, и Кина охватило неодолимое желание отвернуться. Наверное, виной всему та эфемерная шрапнель, что засела в сознании по вине маячка.

– Вы заблудились? – снова заговорил Кин. – Ищете чей-то адрес?

Парень сделал шаг и остановился. Что-то промычав, шагнул еще и застыл, глядя на планшет.

– Мне пора готовить ужин, – сказал Кин. – Если не нуждаетесь в моей помощи, я закрою ворота.

Курьер переступил с ноги на ногу и покачал головой.

– Прошу извинить. Виноват, ошибся, – произнес он с отчетливым британским акцентом и ушел.

Опустилась дверь гаража. В автомобильном зеркале блеснуло солнце, и луч отразился от пенни, прикрепленного над верстаком. Эта монетка была у Кина с тех пор, как он себя помнил. Одного взгляда на нее хватило, чтобы забыть о послеполуденном хаосе и обрести спокойствие.