Я сверлил отца взглядом, который он упорно не желал замечать.

– И я повторю еще раз: мне пока не нужны дети. Мы с Дианой сами решим этот вопрос. О том, чтобы сделать ее своей женой, я подумаю.

Булат замолчал. Недовольно. Наверняка жалеет, что свадьба с московскими сорвалась. Давид ведь сговорчивее будет, он на власть падок.

– Я к ней ничего не испытываю. Мне все равно, кто будет рядом с ней. Имей это в виду, когда будешь включать характер и перечить мне, Эмин.

– Это угроза?

Я смотрел на Булата и не понимал многих вещей.

Он корил себя за то, что приказал убить ее в Сибири. Жестоко расправился со своей дочерью. Вина пожирала его.

А теперь, когда его дочь вдруг оказалась жива, вернулся расчетливый и равнодушный Булат. Даже ударил ее.

– Кроме голубых глаз в ней ничего любимого, – продолжал Булат.

– Брови твои. Не такие широкие, но твои. Волосы черные, густые. Объясни, отец. Что в ней не так?

– В тебе больше моего, чем в собственной родной дочери.

Встречаемся взглядами. В его руке бокал виски.

– За тебя, сын, – салютует мне.

– И как давно ты знаешь, что мы не родные?

– Дольше тебя.

Замолкаем ненадолго.

– Верни ей настоящее имя. Что за имя ты ей купил – Дана? – морщится отец, – Шах Диана Булатовна будет. Фамилию при браке не придется менять. Раз уж тебе досталась девочка…

В кармане сжимаю пистолет. Готовый ко всему, как меня учили.

Конец ознакомительного фрагмента.