Шрифт:
Вот почему она вырывалась из моих рук.
– Позволишь, сын?
Булат улыбается, но улыбка его больше походит на оскал.
Спрашивает разрешения, хотя может сделать с ней все, что угодно.
Я отрешенно киваю. Диана уже знает, что я сын убийцы.
– Конечно, отец, – цежу сквозь зубы.
Ловлю взгляд Дианы.
В них отражается ужас – она все прекрасно знает. В красках и подробностях.
Да, маленькая. Я сын этого ублюдка. Не биологический, но в твоих глазах я – сын ублюдка. Был и им останусь.
Отвожу от нее взгляд, позволяя Булату увести ее в сторону.
Она идет на ватных ногах. Думает, что я такой же ублюдок, как Анархист. И опровергнуть я это не в силах – я мог спасти ее единственную подругу, но не сделал этого. Ты права, детка, я урод.
– Я люблю, когда люди получают наказание за свои ошибки. Твоя ошибка в том, милая, что ты была воспитана не так.
Потираю лицо ладонями. Диану трясет от эмоций. На ней незнакомая одежда. Нет больше бордовой пижамы.
– Ты скучала по Эмину? Прости, мне пришлось отправить его в Сибирь, чтобы он лично убил твою надоедливую подружку.
Я сжимаю руки в кулаки.
Зубы начнут крошиться от той силы, с которой скрипят.
Рука Дианы подлетает к губам. Глаза наполняются дикой ненавистью. И голубым океаном.
– Да, дорогая. Ты не знала?
Упираюсь взглядом в окно. Чувствую, как Диана поворачивается, чтобы посмотреть на меня, но я игнорирую ее взгляд.
Я не оправдываюсь. Она умная девочка. Все понимает без слов.
Я молча занимаю кресло отца. Выгребаю кое-какие бумаги, которые привез из Сибири. Поездка была продуктивной не только в личных целях.
А в голове крутится заядлый вопрос: как давно Булат знает, что я не его родной сын? И почему не использовал это в своих целях, а решил отдать Диану другому?
– Ты любишь ее, сын?
Поднимаю голову. Булат прикасается к лицу Дианы. Исследует ее, как психбольной исследует кактус. Она держится, не противится. Булат подавляет ее морально.
– Люблю. Так же, как и ты любишь ее мать. Уважай мои чувства.
– Я хочу, чтобы ты был здоровым, твою мать! А эта сучья любовь тебя до гроба доведет!
Я дергаюсь. Отец хватает ее за подбородок. Диана вскрикивает – от неожиданности, от боли.
А я все не могу понять, какого черта происходит. Почему он еще не убил меня, но так жесток со своей дочерью?
Похоже, Булат знает больше моего.
– Не трогай ее, отец.
Бессильно сжимаю руки и разжимаю. Просто знаю, что если Булат перейдет за рамки, то я начну войну здесь и сейчас.
Булат начинает смеяться. Сначала тихо.
– В глаза. Ты влюбился в ее сучьи глаза! Как когда-то влюбился я…
Булат рычит, хватая сигареты со стола. Зажигает одну прямо перед лицом Дианы. Она задыхается от сигаретного дыма из его рта.
Я поднимаюсь с кресла, когда Диана вцепляется в крепкую руку отца в попытке отдалиться.
– Хватит, – цежу я, – отпусти ее.
Отец сильнее по власти. Но он почему-то дорожит мной, раз я еще жив.
– Эта любовь до хорошего не доведет, сын…
– Диана моя. Я все сказал.
Булат машет на меня рукой. Разговор бессмысленный.
– Ты будешь более разумная, дочка. Так? Скажи-ка мне… После всего, что он сделал, ты хочешь к Эмину вернуться или нет?
Глава 19
Диану перекосило от вопроса.
– Что это, Булат? Право выбора или ее иллюзия? Ирония или насмешка?
Булат не замечает сарказма в моих вопросах. Он увлечен разговором с дочерью.
– Скажи мне, Диана. Он ревнует тебя? К каждому столбу ревнует, я прав? А еще ударить может. Бил он тебя?
Диана пытается проявлять характер – молчать, строптиветь. Но с Булатом такое не прокатит. И тогда она кивает.
Я отвожу взгляд.
– Это только начало, девочка. Только начало его безумия по тебе!
– Отец!
– Замолчи, Эмин. В конце концов, я хочу поговорить со своей дочерью.
Диана морщится. Булат крепко удерживает ее за подбородок.
Смотреть, как ей причиняет боль кто-то другой, было хреново.
Но объявить войну сейчас – означало сдохнуть обоим.
– Уже легла под него, – удовлетворенно кивает отец, – теперь знаешь, что тебя ждет?
Твою мать!
Ты что творишь?
Дергаюсь, чтобы выхватить Диану из рук Булата, но он резко тормозит. Велит не подходить.