Шрифт:
Или это не предел? Или это были мягкость и великодушие – оставить меня в живых?
– Не касайся… меня, – издаю хрип.
– Я сам буду решать, кто может касаться твоего тела. Сегодня это буду я. А не будешь слушаться…
Эмин замолчал. Но я поняла, чем закончится эта фраза.
Отдаст своим собакам на растерзание – тем троим, что хотели поделить меня.
– Жить захочешь, будешь со мной. И спать, и любить. Чего глаза распахнула? Не сейчас. На ноги поставлю сначала…
Я замерла в его тисках. Убедившись в том, что я успокоилась, Эмин отпустил мои щеки. Но руку с живота не убрал.
Прячу от него слезы. А я размечталась… о принце на белом коне.
По итогу получила палача на машине цвета грязного асфальта.
Л-и-т-р-е-с.
Глава 4
На Севере мы пробыли еще неделю. Зрение вернулось, раны затянулись, синяки пожелтели. Я встала на ноги.
За это время мне покрасили волосы и заставили надевать вещи, которые мне не принадлежали. Эмин, сам того не зная, вернул мой родной цвет волос, решив сделать меня брюнеткой. Мое тело давно не принадлежало мне – он делал с ним, что хотел.
Я перестала узнавать себя в зеркале. Из Тумановой Дианы я превратилась в незнакомку на пару лет старше.
А в день, когда я встала на ноги, Эмин велел собираться и сказал, что мы уезжаем.
С этими словами он схватил ключи от машины и собрал мои вещи. За неделю, проведенную в квартире его друга, я поняла, что спорить с этим человеком опасно, а еще одну пощечину получать не хотелось.
Он коротко попрощался с Андреем, поблагодарив его за молчание, взял меня за руку и повел на выход.
С этого дня моя жизнь не принадлежала мне. Садиться в его машину было страшно, но вставать в позу было еще страшнее. Я все еще помнила его отрезвляющие пощечины.
Он усадил меня на переднее, пристегнул ремнем и заблокировал двери.
Заблокировал, словно я действительно могла сбежать.
– Куда мы поедем?
– В мой дом. На юг.
Я громко сглотнула и схватилась на ручку двери. Костяшки побелели.
И вцепилась в него затравленным взглядом. Не обращая на меня внимания, Эмин завел двигатель. Хозяин жизни, которому нельзя перечить.
– Я даже не знаю, кто ты такой… и имеет ли это какое-то значение, если мою маму похитили?! А отца убили!
Эмин поморщился. Разозлить его было несложно.
– Не заставляй меня приводить тебя в чувства, – угроза, – об остальном я позабочусь сам.
– Я не хочу на юг. Здесь мой дом…
– Во-первых, отныне твой дом там, где я. Запомнила?
Я притихла. Спичка вспыхнула – Эмин разозлился.
– И твоя мама на юге. Анархист прячет ее там.
– Почему я должна тебе верить?
– У тебя нет выбора, Диана. Порой мы должны делать то, что нам приказали другие.
Мы тронулись. Мой дом там, где он.
Мой хозяин.
Мой палач.
Мои наручники и цепи.
– И тебе приказали… – шумно сглатываю, – убить меня. Но ты этого не сделал. Ты нарушил приказ этого зверя, да?
Эмин не ответил. Он здесь власть.
– Почему? – на выдохе впиваюсь в его глаза.
– Понравилась ты мне. Для себя выхаживаю.
Я застыла. Продолжать эту тему было страшно.
– Он разрушил мою семью. Он зверь. Но ты ведь другой… Эмин. Пожалуйста, помоги.
– Не лезь не в свое дело.
Я замолкаю. С чего я вообще решила, что Эмин лучше того подонка по кличке Анархист, что украл мою мать и убил отца?
Март провожал нас из Сибири вихрями снега. Я была закутана в мужское пальто в то время, как Эмин управлял автомобилем в одной футболке. Его крепкие загорелые руки были напряжены, а холодный взгляд сосредоточен на дороге. На юге, должно быть, давно наступила настоящая теплая весна.
Мы с родителями собирались лететь на юг. Но они нашли нас раньше.
– Кто может искать тебя? Мне нужны фамилии родственников, друзей, подруг, – требовательно.
– Никто. Мы не поддерживали связь с родными. А бабушки и дедушки давно умерли.
– Твои друзья? Все, кто может тебя искать.
Я молчу. Не хочу делиться с ним личным. Я чувствую, что нельзя говорить ему всю правду.
– Говори. Кто у тебя есть?! – с нажимом.
– Кристина. Моя подруга. Мы разговаривали с ней по скайпу, когда… когда все произошло.