Коридор был узок, но достаточно высок, чтобы в нем можно было стоять, не пригибаясь. Кроме того, он освещался светильником все той же стандартной формы мужского детородного органа. Дверь камеры, в которой держали Громова, располагалась в тупике коридора, и кроме нее здесь еще было несколько дверей такого же размера, что указывало на специфическое предназначение данной части храма в качестве местного «следственного изолятора», а может быть, тюремно-пыточного бункера. Валерия вполне могла находиться в одной из соседних камер, но Антон прислушался к своим ощущениям и по реакции сердца определил, что ее следует искать в более комфортабельных помещениях храма. Если слова хозяйки храма следует понимать буквально, то искать Валерию надо было в келье сотника.

Антон шагнул вперед, намереваясь погреть ладони над огоньком светильника, чтобы слегка повысить энергетику организма, и замер с поднятой ногой, обострившимся слухом поймав какой-то шорох в своей камере. Присел на корточки, позвал еле слышно:

— Эй! Ты вернулся, малыш?

Но это был не вазила. В темной щели за дверью загорелись два янтарно-желтых глаза, а затем из камеры высунулась лобастая голова волка. Антон от неожиданности шарахнулся, встретил умный, настороженный, изучающе на-смешливый взгляд зверя и прошептал:

— А ты что здесь делаешь, сын лесов? Тебя тоже дед прислал?

Волк бесшумно выпрыгнул в коридор, обнюхал одну за другой двери и тенью метнулся в конец коридора, оглянулся, как бы приглашая человека за собой. Антон снова подумал о везении, хотя случайным оно не бывает никогда, и на цыпочках догнал зверя, задержавшись только для минутного сеанса аарти — подзарядки энергосферы.

— Я готов, — наклонился он к наблюдавшему за ним волку. — Ты знаешь, где искать Валерию?

Волк оскалился, показав острые белые клыки, и свернул в новый коридор с рядом дверей по обе стороны, который привел их к узкой каменной лестнице, ведущей на верхние горизонты подземелья. Лестница не охранялась, однако тут у Антона возникли проблемы.

Волк перемахнул первый пролет свободно, а вот человека встретил необычный прозрачный барьер, который он не смог преодолеть. Впечатление складывалось такое, будто тело уперлось в упругий отталкивающий слой, напоминающий невидимую резиновую пленку. По мере продвижения вперед она растягивалась и начинала все сильнее давить на тело, пока совсем не останавливала идущего. Антон пробовал идти задом, боком, на четвереньках и даже ползком, но все его попытки преодолеть преграду закончились ничем. На четвереньках он прошел больше всего, до третьей ступеньки лестницы, но сил идти дальше не хватило, «резиновый» барьер был сильнее.

Волк вернулся, понаблюдал сверху за усилиями партнера и спустился в коридор, к сидящему Антону. Заглянул ему в глаза, повернулся к лестнице, снова оглянулся.

— Я уже пробовал, — сквозь зубы проговорил Антон, однако заставил себя подняться, встал на четвереньки, обнял зверя и направился к прямоугольнику выхода. И чуть не засвистел от избытка чувств, когда невидимая преграда, посопротивлявшись немного, пропустила обоих, окончательно убедив пленника, что везет не только дуракам и пьяницам, согласно старой поговорке, но и бывшим зекам.

Коридор верхнего уровня был шире и выше того, где располагались кельи-камеры подземной тюрьмы. Дверей в его стенах было поменьше, а светильников побольше, и как и в первом коридоре никого здесь беглецы не встретили. Волк не стал его обыскивать и обнюхивать, а сразу поскакал по лестнице выше и остановился, оглядываясь, когда до двери в коридор следующего этажа подземелья осталось сделать лишь один прыжок. Антон понял, что впереди их ждут не только чудеса магии, но и люди, служители или охранники храма.

— Постой здесь, — прошептал он волку на ухо, придерживая его за холку. Осторожно выглянул в коридор и увидел медленно вышагивающую взад и вперед мрачную фигуру во всем черном: черная рубаха навыпуск, черные штаны, безрукавка, сапоги. Подождав, пока страж коридора (ну и бугай, где только таких выращивают?!) начнет удаляться, он тенью пересек коридор и остановился за спиной бородатого, как и все слуги храма Морока, мужика, не желая бить его в спину, и едва не поплатился за это жизнью. Несмотря на свои габариты и тупой вид, монах учуял чужого и ударил первый, внезапно, как это делают самураи в фильмах, вонзая меч в противника за спиной. Только у этого «самурая» вместо меча была суковатая палка, стреляющая молниями неизвестной энергии.

Если бы Антон не находился в состоянии боевой пустоты, разряд вонзился бы ему в живот, но за мгновение до этого Антон почуял опасность и отклонился влево, ровно на столько, чтобы фиолетово-зеленая искра разряда прошла мимо, слегка задев бок под локтем. Боль при этом была необычный: кожу словно обожгло огнем и одновременно сковало жутким холодом, мышцы на боку свело, шипящая молния пронзила весь коридор и расколола один из каменных блоков стены.

В тот же миг Антон ухватил выглянувший из-под мышки монаха конец дубинки, рванул на себя, не обращая внимания на волну холода, побежавшую от пальцев к плечу, и опустил дубинку на голову гиганта, успевшего повернуться вполоборота. Раздался глухой хриплый возглас: ох! — гигант схватился одной рукой за голову, второй потянулся к Антону, и тот вынужден был ударить его дважды — по руке и еще раз по круглой, неожиданно маленькой по сравнению с телом, голове. От последнего удара дубинка сломалась, испустив сноп ядовито-желтых искр, монах покачнулся и грохнулся на пол во весь рост, так что вздрогнули стены коридора, а по всему подземелью пошел гул, вызывая отголоски эха.