— Мама… старалась. — Митя смотрел на него исподлобья. — Весь день на кухне провела. И вчера тоже.

— Митя, извинись, — вздохнула Ульяна.

— Ну, ма-а-ам!

— Извинись, — твердо повторила она. — Готовить — моя работа. Делать замечания взрослым ты не вправе.

Митя встал из-за стола и, опустив голову, пробурчал:

— Прошу прощения, дядюшка.

— Извинения принимаются, тема закрыта, — быстро произнес Владияр. — Хотя, нет. Ульяна, я тоже прошу прощения. Просто это… — Он указал на квадратный суп. — Несколько необычно. Я растерялся.

Она склонила голову в знак согласия, после чего отправилась на кухню и вернулась с новыми блюдами. Одно из них Владияр узнал — мясное суфле. Другое весьма напоминал червяков: огромных, длинных и жирных. Но оранжевого цвета. Третьему он даже обрадовался — его любимые гречневые лепешки, свернутые в трубочку. Интересно, какая сегодня начинка?

Спрашивать в очередной раз «это что», Владияр не рискнул. Он попробует угадать, это даже забавно.

Митя без колебаний подцепил оранжевое нечто вилкой, сунул в рот… и всосал «червяка» целиком, при этом кончик шлепнул его по губе и по носу. Митя замер, покосившись на мать. И Владияр прыснул, уж больно смешно это выглядело. Ульяна довольно улыбнулась.

А не розыгрыш ли это? Над ним решили подшутить?

Отчего-то эта мысль развеселила Владияра еще сильнее. Он подмигнул Мите и повторил его трюк с всасыванием «червяка». Матушка прилегла бы в обморок от такого поведения за столом. А потом надрала бы уши. Тем веселее было дурачиться. К тому же Ульяна наблюдала за безобразием молча и улыбалась, как кошка, налакавшаяся сливок.

В «червяках» Владияр признал морковь. А что внутри лепешек — не угадал. Ульяна сказала, что это яичный желток, но по вкусу — какой-то крем приятной нежной текстуры.

На десерт он получил икру из апельсинов и молочный коктейль, густой, тягучий и невероятно вкусный.

Сами боги послали ему эту женщину, не иначе.

После обеда Владияр отдал Мите гостинец от Василисы: большое шоколадное яйцо с игрушкой внутри[1]. А от себя — новые книжки, сладости и трехколесный велосипед. Митя пришел в восторг, а Владияр сожалел о том, что не может сам учить Митю кататься на велосипеде.

Он и Ульяне подарок приготовил. Но как отдать? Владияра волновало, как она это воспримет. С одной стороны, в намерении жениться на ней он лишь укрепился. Этот брак будет выгоден обоим. С другой, не слишком ли рано для таких подарков?

Митя извлек из яйца свистульку и убежал во двор, развлекать Ночку. Чтобы осваивать велосипед, нужен был Афанасий, и, кажется, он что-то делал на кухне.

— …ты не подумала? — услышал Владияр голос Афанасия, подъезжая к кухне.

Сердит, даже раздражен. С чего бы?

— Разумеется, подумала, — ответила ему Ульяна. — Я беседовала с местным лекарем из лечебницы. Он заверил меня, что ингредиенты безопасны, и даже полезны.

— А деньги? Сколько денег ты на них потратила?

— Ни копейки из того, что оставил Владияр Николаевич. — В голосе Ульяны зазвенела обида. — Я и на нас с Митей ничего из тех денег не тратила. У меня свои есть.

Кажется, пора вмешаться.

— Афанасий, что происходит? — спросил Владияр, заезжая на кухню. — Ульяна что-то сделала не так?

— А вы посмотрите, что она в рецептах использовала, — тут же наябедничал Афанасий. — Порошки какие-то, трубки. Я не уверен, что это безопасно.

— Я готова взять ответственность, — сказала Ульяна. — Отправьте все на экспертизу, пусть проверят.

— Ничего никуда отправлять не надо. Афанасий, что с тобой?

— Я о вас беспокоюсь, Владияр Николаевич, — ответил Афанасий хмуро. — Мало ли.

— Ты ничего в этом не понимаешь, поэтому не можешь проконтролировать? — догадался Владияр.

Ульяна, отвернувшись, сердито гремела тарелками. Афанасий кивнул.

— Хорошо, для твоего спокойствия я попрошу Влада… Нет, лучше Марьяну. Она разбирается в химии, сама какие-то составы варит. Но я Ульяне верю. Это понятно?

Афанасий вновь кивнул.

— Иди к Мите, он тебя ждет.

Афанасий ушел, а Ульяна так к Владияру и не повернулась. Закончив мыть посуду, она вытирала тарелки и столовые приборы, стоя к нему спиной.

— На меня зачем дуешься? — спросил Владияр. — Я тебя ни в чем не обвинял.

— Я не дуюсь. Я устала, — выкрутилась Ульяна. — Вы что-то хотели, Владияр Николаевич?

Оставив, наконец, полотенце, она подошла к нему.

— Как вы тут… жили? Никто не беспокоил?

— Все хорошо. Никто не беспокоил.

А вот Владияр забеспокоился. Как-то привык он к тому, что Ульяна смотрит прямо, а во взгляде ее если не бесята прыгают, то всяко не обида плещется.

— Я опять сделал что-то не так? — поинтересовался он.