Рассказал. Сводил к «антилопе», продемонстрировав, что коробка от ублюдка сжилась с ВАЗовским двигателем, и отторжения, как при пересадке органов человеку, не произошло. Озадачил: пять передач, продольно и поперечно расположенный двигатель, использовать запорожский опыт. Обещал протекцию к Высоцкому в Минск для знакомства с «Гольф-1». Правда, тот с самым слабым моторчиком 1100 и 4-х-ступенчатой коробкой, но если нужно, минчане выпишут коробку на пять передач вперёд. Для прогресса не жалко.

— Серёга, ты — практик! От тебя за час получил больше полезного, чем от научного руководителя за два года.

— Приглашай на защиту.

На том расстались. С Лизой до вечера бродили по Киеву, в сумерках выехали в сторону Конотопа, но не добрались до него. Карта показала пересечение с речкой, к ней перед мостом вёл накатанный съезд.

— Навстречу приключениям?

— А давай! — согласилась штурман.

Мы не стали откидывать сиденья. Я вытащил надувные матрацы и спальники, ни разу в этом рейсе до того не понадобившиеся, накачал их автомобильным насосом, это не то что ртом надувать. Матрацы рядышком, один расстёгнутый на них, второй сверху как одеяло.

— Вода близко, а комаров нет. Серёжа! Хорошо-то как… Первый раз в жизни сплю под открытым небом.

Оно действительно было открытым на миллионы и миллиарды километров, без единого облачка, угольно-чёрное. Первые числа августа, луны нет. Зато звёзд видимо-невидимо, даже невооружённым глазом.

Отчуждения, чуть проскальзывавшего после грозы в Петергофе, уже не чувствовалось. Но вдруг моя спутница пожаловалась:

— Жаль, что всё хорошее заканчивается.

— Почему?

— Приедем в Тольятти, затянут будни…

— Ещё куда-нибудь съездим. Советский Союз велик. Да и заграница не вполне закрыта. В европейские соцстраны взять путёвку не проблема. Уложимся до переезда в Минск. Идёт?

— Давай не загадывать.

Уснули, обнявшись, а разбудили нас около восьми высокие и несколько визгливые голоса двух украинских бабёнок, плескавшихся в речке в нескольких десятках метров от машины, ничуть нашего присутствия не стеснявшиеся, хоть стояли в воде в одних рубахах, подозреваю — без французского или какого иного белья под ними. Сами мы тоже влезли в речку, вода совсем не холодная, и отправились домой. Пока Тольятти — всё ещё дом.

Курск, Воронеж, Саратов и снова Волга по правому борту в начале пути. Учитывая качество дорог, приехали только на следующий день. Устала даже Лиза-пассажирка, что не удивительно. Для водителя дальняя дорога порой психологически проще, потому что занят развлечением — крутит руль. Помылись и повалились на тахту: просто спать, отдых вышел сильно активным.

В следующий понедельник я закатил «антилопу» в цех, скинул КПП и вместе с нетронутой запасной отдал в лабораторию для разборки, измерения износа и сравнения. Уже к обеду знал результат: при эксплуатации в таком режиме запорожский продукт расчётные 100 000 выдержит, дальше всё в руце божьей. А потом меня вызвали в отдел кадров, где «гражданина Брунова» ожидал капитан милиции.

— Стало быть, это вы находились за рулём служебной автомашины АвтоВАЗа, совершавшей автопробег Таллинн-Рига-Вильнюс?

Не то чтобы особо боялся, но неприятный холодок пробежал. Похоже, придурок, перевернувший красную «тройку», накляузничал ментам.

— Я, товарищ капитан!

— Из латышской госавтоинспекции пришло… гм… несколько необычное письмо. Товарищ Кариньш, проректор Рижского госуниверситета, сдал в кузовной ремонт автомобиль ВАЗ-2103 со следами переворота через крышу, работ более чем на тысячу рублей. Но государственный сервис отказался начинать её восстанавливать без справки ГАИ о ДТП.

— Простите, так и написали в письме?

— Нет, — откровенно поделился капитан. — Почему и говорю — странное. Я как сегодня получил, так дозвонился до инспектора в Риге. Связь плохая, да и говорит он с акцентом… Кариньш пояснил сотруднику милиции, что на машине перевернулся его сын, а ДТП спровоцировал водитель ВАЗ-2101 серого цвета с надписями «ВАЗ» и «автопробег». Ситуация неоднозначная. Вроде как тот водитель тоже виноват — съехал с места происшествия, не вызвав ГАИ. Но и вы, выходит, совершили правонарушение?

— Давайте как на духу. Тем более, у меня есть свидетель.

Поскольку разговор продолжался в отделе кадров, где заседала пара дедков ветеранского типа, профессиональных блюстителей порядка и нравственности, остальные — молодые девицы-клерки, образовалась аудитория. Кадровицы и кадровики дружно забросили текущие дела да навострили уши, когда я завёл историю о неудавшемся грабеже. Закончив, сказал:

— Давайте вместе подумаем, что именно записать в протокол.

Гаишник пребывал в некоторой растерянности.