В этот год «людмила» прошла испытания была принята к постановке на производство, пока — опытной партии. Ещё быстрее разворачивались события на ЕрАЗе, где с получением наших двигателей и КПП началась отгрузка мини-грузовичков сельхозпотребителям. Запорожский автозавод освоил 3-х-цилиндровый карбюраторный двигатель, оказавшийся куда более технологичным, что прежняя V-образная четвёрка с воздушным охлаждением, и выпустил предсерийную партию микролитражек ЗАЗ-1101, убив перспективу появления «Таврии».

К декабрю, как я и обещал меценатам из солнечных республик, мы размолотили первый «руслан» о бетонную стену. Идея опционной комплектации его атмосферным 6-цилиндровым дизельным двигателем так же разбилась при первой попытке собрать удовлетворительный экземпляр. Шум и вибрации дизеля ну никак не соответствовали имиджу представительского лимузина, остановились на бензиновом. В остальном клон от «Опель-Омега» созревал вполне удовлетворительно.

В начале 1981 года я отверг предложение перейти на должность первого заместителя министра автопрома, но вынужден был принять участие в реорганизации легкового производства на ГАЗе. Понимая, что внедрение там чего-то принципиально нового равносильно снести бульдозером и отстроить заново, продавил… сохранение на конвейере ГАЗ-24, радикально изменив. Двигатель — тот же дизельный двухлитровик, что на ЕрАЗе, но с турбиной. 5-ступенчатая коробка. Рычажная независимая подвеска сзади, МакФерсон с мощными литыми рычагами и рейка впереди. Другая приборная панель, по крайней мере, стрелка спидометра от тряски не мотается на ходу от нуля до максимума. В таком виде машина должна была пойти на оснащение таксопарков в 1982 году.

Поскольку «рогнеда» хлынула на внутренний рынок, с переднеприводными «жигулями» они расхватывались приблизительно на равных, вопрос только в цене, старые «волги» предлагались населению по 9200. Но, потеряв имиджевую привлекательность, «новы-новы белы-белы волга» перестали котироваться совсем. Тем более правительства пяти южных республик получили опытные экземпляры «руслана» для всесторонних испытаний.

В мае, когда детям исполнилось год и три года, Валя сняла запрет на моё участие в ралли, пока Серёжа был совсем крохой, поставив условие: штурманом ездит только сама. В июле отправились на этап Кубка дружбы Киев-Бухарест-София.

Кто же знал, что первая гонка нашего семейного экипажа станет и последней? Тем более первые этапы прошли нормально, приближаясь к Карпатам. А вот там всё и случилось.

Родна — так называется горный массив на севере Румынии, отроги Карпат, недалеко от границы с Украиной. Июль 1981 года, жара после сильнейшего ливня. Перегон после скоростного допа, заданная средняя скорость 88, то есть на прямых участках надо «давить на все деньги», по выражению Коли Больших, невзирая, что остальные участники движения едут по правилам и своевременно не обращают внимания на гонщиков, многие навстречу, и мы как угорелые обормоты носимся кометами среди нормальных людей.

Николай, получив травму, не участвовал, командовал техничкой. На пограничном КП похлопал по крыше, пожелав удачи, и остался за кормой.

— 800, перекрёсток, правый, за церковью.

«Женщина — существо низшего порядка, она не владеет своими эмоциями», — так или примерно так писал Оноре де Бальзак. Он не ездил на ралли с женщинами-штурманами. Я не попадал с Валентиной в критические ситуации, в остальное время, а пока оно всё — такое остальное, её голос похож на компьютерную речь. Прекрасно знает, что я на взводе и в напряжении, давление за 150, пульс тоже на разрыв, так практически всегда, когда прёшь по обычной дороге, где не закрыто движение, а средняя скорость задана раза в полтора выше, чем если бы ехал, соблюдая правила. Полторы сотни машин выскакивают на 200-километровый участок, чтоб нести и распространять беспредел.

Это ралли, господа! А Валентина спокойна. Внешне.

— 650 вниз, спуск, ложбина. Подъём, 700, право.

До участка с подъёмом передо мной открылось озеро. Или река, вряд ли чистая, с полей и гор поток воды смывает всякое.

— Ищем брод? Мост?

— Нет. Держись!

Полукилометра вниз более чем достаточно, чтоб двигатель взревел на 8 тысячах на 5-й передаче, стрелка спидометра упёрлась в ограничитель справа.

Ба-бах! Передок «людмилы» поднял такую волну, что впору кататься любителям сёрфинга, впереди над капотом — стена воды, не видать ни черта, и вот эта волна бьёт со всей дури в лобовое. В ней наверняка камушки, потому что в триплексе расползаются трещины.

С пятой на третью, снова газ в пол. Перед выездом на этот этап снял резиновую перчатку с обрезанными пальцами, водружённую на распределитель зажигания, облил высоковольтную проводку валиным лаком для волос, вернул перчатку. Несмотря на предосторожности, мотор начал чихать, а нельзя, глушитель в воде, если обороты упадут, давления выхлопа не хватит, чтоб газы вырывались наружу, короче — заглохнем прямо посреди лужи!

Кто испытывал аквапланирование, знает, как не слишком приятно выходит, когда все 4 колеса теряют контакт с асфальтом из-за тончайшей водяной прокладки между покрышкой и дорогой. Мы неслись, отталкиваясь от воды не колёсами, а днищем, как глиссер! Ближе к той стороне скорость потерялась, морда опустилась, зато бешено вращающиеся колёса нащупали землю, нас потянуло вверх.

— Вот откуда у раллистов выражение «плавали, знаем».

Валя не ответила, зато обратила внимание на три чешские «лянчи», двигающиеся впереди подозрительно кучно. Если наша «людочка» шла в заводской конфигурации с мелкими переделками и моими скрытыми хитростями, эти три щеголяли полным фаршем, что особенно бросалось в глаза по огромным колёсным аркам из пластика.

— Может, сообща вытаскивали купальщика. Они же гораздо раньше стартовали. Будем обгонять — посмотрим.

Мы просвистели за чехами-итальянцами по деревушке, по населённому пункту с единственной узкой улочкой на 130 км/ч, а как иначе, и снова начался подъём, здесь не столько горы, а холмы. Ущелья как на Кавказе или обрывы на 20–30 метров встречаются редко. Всё равно горы, с ними шутки плохи, особенно на грунтовке, скользкой от мокрой грязи.