— Э-э… — я встал как вкопанный, не зная, что и ответить.

Но та не ждала ответа и уже упорхнула на кухню. Крикнула оттуда:

— Я там сушилку с бельем тебе в комнату поставила, ты же не против? Она мне в моей комнате мешает, мне надо сторис запилить. А фон зашкварный получается.

Понял, но не всё… Велик и могуч русский язык… или это был не русский?

Я кое-что решил проверить. Распахнул одежный шкаф в прихожей и стал проводить там ревизию. Так и думал! Форма МВД, женская, только кантики на погонах не красные, а синие, как раньше у наших следаков. Это, получается, не следак, а следачка? Ну и дела-а!

Это с ней я живу? Ха! Вот так номер… А мы с ней как? Того или…

— Ну ты чего встал? — снова выплыла Барби. — Можешь меня сфоткать, плиз, а то на автоспуске кринжово получается.

На каком языке она вообще говорит?

— Да, конечно, — отказываться не стал, сделал вид, что все понимаю.

Она сунула мне в руки телефон и потянула в свою комнату. Ладонь сжала устройство, а память подсказала — «Айфон». Модный. Последняя модель.

Я зашел в ее комнату. И в голове вспыло имя девчонки: Машка. Уже что-то…

Если по разным комнатам живем, значит, мы с ней не того…. Машка же тем временем взяла букет цветочков и встала, выгнув спину и отклячив попку. Позировала на фоне распахнутого окна.

Я щелкнул и протянул ей «айфон».

— И все? — вскинула изящную бровь девчонка. — Рили?.. Один кадр? Из чего мне в пост выбирать?

— Пленку экономить надо, — хмыкнул я.

— Что экономить?

— Шутка…

— Ай, ладно, обойдусь без тебя, — отмахнулась она, уже уткнувшись в телефон.

Стала разглядывать кадр — и разулыбалась.

— О! А ничё так получилось… Зачётненько. И главное — с первого дубля.

Пару секунд она молча залипала в экран, потом заговорила, не отрываясь:

— Слушай… а что бы такого под сторис с цветами поставить? Я тут парочку придумала…

— Ну-ну, — буркнул я, скосив взгляд.

А что я ей отвечу, если пока понял только про цветы, которые и так сам видел?

— Вот смотри:

«Ну вот… кто-то знает, как поднять настроение.»

Или: «А день-то начался неожиданно приятно.»

А может, так: «Бывает, просыпаешься — а тебе уже цветы. Просто потому что ты — это ты.»

— Напиши, что цветы подарил Миша — и не парься, — посоветовал я.

— Какой ещё Миша?

— Ну, Петя. Не знаю… Кто там тебе гербарии приносит.

— А ты будто не в курсе? Я же сама их покупаю.

Ну, тут я уже не выдержал:

— Зачем, Маш?

Она закатила глаза, как училка перед двоечником:

— Ой, Макс… Ты чего такой тугой? Женщина должна быть обожаемой. И недоступной. Кому нужна та, за которой никто не бегает? Жиза, понимаешь?

— Угу, — соврал я.

— Вот выцеплю себе нормального мужика и свалю, наконец, из этой дыры, — мечтательно проговорила Машка, поправляя волосы и разглядывая себя в зеркале с таким видом, будто и правду готова была вот-вот замуж выскочить за первого встречного «принца».

— Нормальная хата, — пожал я плечами. — Тараканов же нет?

— Да я не про квартиру, я про город. Я про вообще. В Эмираты хочу.

— А отрабатывать? Три года положено, ты и года не отбарабанила.

Я уже вспомнил — Машка Ситникова училась со мной в одном взводе. Академия МВД, поступали от Новознаменска. После выпуска всех нас по распределению сюда и сунули.

Машка всегда была падка на красивую жизнь. В мужиках ковырялась, как в котлетках — всё не то. Не её уровень. Ей надо, чтоб сразу с кошельком, с машиной и без пивного пуза. Желательно с домиком у моря.

А как оказались с ней под одной крышей — это история простая. Когда после выпуска искали съёмную квартиру, подвернулась дёшевая двушка. Без риелторов, без наценок. Только одно условие — сдать хотели исключительно молодой бездетной паре.

Ну, тут уж дело техники, прикинулись.

Так и съехались. Для хозяев — пара, по факту — каждый сам по себе.

У Машки комната просторная, два окна и балкон. У «Максимки» — спаленка, куда еле влезли кровать, стол и шкаф. Теперь ещё и сушилка.

Никаких флюидов между нами не летало.

Машка на Макса и не смотрела как на мужика. Для неё он был просто сосед — субтильный, тихий. Удобный товарищ, коллега.

А сам Макс… Макс на Машу тоже не смотрел — был по уши влюблён в Кобру. В полную противоположность своей соседки. И по характеру, и по внешности, и по походке.

Машка числилась следаком. Сегодня была после дежурства, отдыхала, но всё равно бубнила о том, как мечтает свалить из органов. Говорила, мол, не для этого рождена.