— Новенький? — встретил нас мужичок лет под шестьдесят в чёрной форме и начищенных до блеска берцах. Щёки обветренные, голос хриплый. Представился Степанычем.

— Он самый, — улыбнулся я и с деланым любопытством осмотрелся.

— Пошли, обмундировываться, — кивнул он и развернулся на каблуках.

— Чего? — я приподнял бровь, играя роль неотёсанного новичка.

— Я говорю, пошли форму получать, стажёр! Размер какой?

Окинул меня взглядом.

— Пятьдесят? Да, где-то так.

— Наверное, — пожал я плечами.

— Ха! Размер не знаешь, что ли? Или забыл?

— Расту, — хмыкнул я.

Сыграл просто, но с намёком. Пусть думают, что дурачок. Так безопаснее.

Мы зашли в бытовку-присторйку, там дедок покопался в шкафу и выдал мне форму ЧОП. И только сейчас я заметил на ней логотип и охренел: «Легион». И эмблема — оскаленный барс на шевроне.

Твою дивизию!

Так это ЧОП Палыча! Он и охраняет Валькова?

Мне он ничего не сказал… Хотя что тут, я и не спрашивал. И, скорее всего, Палыч даже не знает, что Валет — это и есть Вальков, я его тогда в курс дела не вводил, все крысу в отделе искал. А потом крыса меня и убила, руками Валета.

Вроде, все логично звучит, но осадочек остался. Палыч, Палыч… Надо тебя в больничке навестить. Перетереть.

Дед выдал форму и берцы. Но не ушёл. Стоял, смотрел внимательно, словно прикидывал что-то. Я мельком отметил: возраст приличный, но спина прямая, взгляд цепкий. Не просто охранник — выправка у него армейская, точно из бывших. Вояка. Может, офицер запаса.

Я переоделся не спеша. Свою одежду аккуратно сложил и убрал в металлический шкафчик, на котором маркером было выведено «13». Ещё раз мысленно похвалил себя за то, что не стал сегодня приматывать травмат к лодыжке — сработал бы как мина замедленного действия. Завалился бы я сейчас по полной.

Мог бы, конечно, бросить оружие в рюкзак. Но рюкзак — тот самый, зелёный, что Машка когда-то купила «на все случаи жизни» — мне взять с собой дальше не дали.

— Вещи оставляй здесь, — прищурился дед, не отводя взгляда. — С рюкзаками по периметру не ходят. Не положено.

Голос — спокойный, но в нём что-то было. Как у старого пса, который не тявкает по-пустому, но если вцепится — уже не отпустит.

— А жрачку можно взять? — кивнул я на свой рюкзак. — Там у меня термос, сосиски, дошик. Надень взял.

— У нас кормят с хозяйской кухни, — хмыкнул дед, не глядя. — Продукты обновляют ежедневно, надо же им кому-то «просрочку» скармливать.

— Ну чипсы я возьму, можно? — состроил я унылую мину, как будто без закусона у меня и жизнь теряет смысл. — Я без чипсов не могу, у меня эта… страсть к ним. Люблю хрустеть.

Выудил из рюкзака тубус-банку цилиндрической формы, потряс для убедительности.

— Молодёжь… — поморщился дед. — Жрёте всякую отраву, потом жалуетесь на язвы.

— И фонарик я прихвачу, — достал свой, с виду обычный, но в нём был тот самый режим, что мне был нужен.

— Фонарик выдадим, — буркнул он.

— Не-е… Мой мигает! И вот ещё — синим светит. Смотрите, о как!

Посветил, помигал.

Отставной военный вздохнул на заморочки зумера.

— Где вас, таких, находят, а? — проговорил он с досадой.

— Так я сам пришёл, — расплылся я в улыбке. — У вас, говорят, премии дают и на планёрки ходить не надо. Ха!

— Пошли, студент, — проворчал дедок, развернулся и шагнул в сторону выхода.

Он щёлкнул замком на двери бытовки, где остались мои вещи и рюкзак. Затем повёл меня в домик охраны — местную дежурку. Просторное помещение с низким потолком и пластиковыми окнами, с сеткой от комаров. Вдоль стен — столы с мониторами, на которых плясали кадры с камер наблюдения. У стены — стойка с рациями, заряжающимися на док-станциях, рядом — старенький телефон с кнопками и какой-то пыльный журнал. У двери — вешалка с жилетами и дождевиками. Несло кофейной гущей, резиной и мужиками, давно не нюхавшими дезодоранта.

В комнате уже сидели двое. Один откинулся на диванчике, второй возле столика дул на кружку с чаем.

— Вот, студент, — дед кивнул в их сторону. — Это твоя смена. Сегодня сутки с ними. Днём сидите на жопе ровно, в мониторы пялитесь, бдите. Камеры — круговая, подсветка есть. А вот ночью — обход. Каждые два часа. Маршрут по периметру, два километра. За ночь четыре круга сделать надо, чтоб не расслаблялись.

— О как… — почесал я затылок, кося взглядом на напарников. — А пестик дадите?

— Сначала экзамен сдай, — буркнул дед и вышел, хлопнув дверью.

Напарники молчали. Я выдохнул, подошёл ближе и протянул руку:

— Максим, — и улыбнулся с энтузиазмом молодого спаниеля, дорвавшегося до настоящей охоты.

Первый, черноволосый смуглый бородач с тяжёлым взглядом, нехотя буркнул:

— Ибрагим.

— Миша, — кивнул второй с бритым черепом, не вставая.

Значит, молчуны. Но на службе — это, скорее, плюс.

Рукопожатия у напарников крепкие, с нажимом. Морды — туповатые, как у старины Джеффа Дэниэлса, только без его добродушия. С головой, может, не шибко дружат, зато кулаки у них знают своё дело.