— Опять приезжали? — хмурая Хиракава встречает их обоих на входе, скрестив руки на груди.

— Мелочи, просто поздороваться, — слабо улыбается ей Конго.

Старик ведет себя естественнее всех, поэтому Мана подозревает, что он знает больше, чем они. Все, что она знает о людях, твердит о том, что потеря Кирью Акиры, первого и любимого внука, должна была если не сокрушить старого бандита, то нанести ему серьезную душевную травму. Однако тот не демонстрирует подобного. Еще одна соломинка на то место, которое простые люди могли бы назвать «надеждой»… но Мана не умеет надеяться, она вычисляет.

— Идем, — говорит она Асуми, взяв последнюю за руку.

— Опять тренировка? — морщится та, но послушно идёт за подругой.

— Нет.

Бывшая Шираиши делает абсолютно нехарактерную для себя вещь — заведя подругу в спальню, она рассказывает о «замедленных бомбах», что заложил в них обеих Акира. Хиракава в шоке, панике, удивлении и неверии, но… спустя пять минут, похмурив брови, изрекает некую непонятную сентенцию, весьма нелестно характеризующую дыры в земле и живых людей, закопанных в этих дырах, после чего, закатив глаза, говорит, что… мечтала об этом несколько лет.

— Я рожу, обязательно. Даже если ты мне не будешь помогать. Не делай такие глаза, я тебя знаю лучше, чем ты думаешь! Ты такая же психичка, как и этот Коджима, вы просто притворяетесь нормальными людьми. Не думай, что я тебя от этого меньше люблю, ты позволила нам быть всем вместе… но, при Акире. А без него… я не знаю, что ты выкинешь!

— Тоже не знаю, — кивает Мана, — Он… не оставил приказов.

— А он часто отдавал тебе приказы, нужные только ему? — интересуется Хиракава, уперев руки в боки.

Этот простой вопрос переворачивает мир Маны Кирью. Много раз. Быстро. Вопрос буквально выключает её из реальности. Прорабатывая огромные объёмы информации, она вновь делает совершенно нелогичную вещь. Точнее, говорит.

— Он хвалил меня за то, что я делаю… без приказа. Сейчас я так… живу.

— Может, он этого и хотел добиться, — обнимает Ману Асуми, — Может поэтому…

И не оставил приказов.

…не оставил?

Она резко встает, вынуждая удивленно хрюкнувшую хафу поцеловаться с матрасом.

— Слушай внимательно, — изменившимся, сосредоточенным голосом сообщает ей Мана, — Запоминай. Обдумаешь, пока меня не будет.

Затем она начинает говорить. Более того, инструктировать. Если не вдаваться в детали, то… приказывать. Ситуация не изменилась, но изменилась перспектива. Может быть, не только она. Её мужу нет необходимости присутствовать, чтобы оценить ситуацию и отдать необходимые распоряжения. Есть она, Мана Кирью. В данной ситуации этого достаточно.

Коджима.

Конго и Сакаки.

Такао.

Харуо Кирью.

…Эна.

Мана, проходя от человека к человеку, видела, что их всех объединяет, в чем нуждаются все и каждый. Ровно в том же самом, в чем и она. В приказах. В руководстве. В Акире. Ситуация, почти просчитанная женой… отсутствующего человека, нуждалась в подготовке, в координации. Каждый из присутствующих здесь людей нужен Мане, чтобы родить и воспитать ребенка, защитить Асуми, нивелировать возможный ущерб группе.

Выстроить будущее.

Высокая, великолепно сложенная, уверенная, с тихим спокойным голосом, Мана уверенно действовала, несмотря на то что её подозрения были недостаточно обоснованны, и не могли быть конструктивно аргументированы перед обычными, сильно ограниченными своими стереотипами, людьми. Она об этом не задумывалась. Ей было некогда объяснять. Она не видела в объяснениях смысла. Роли обдуманы, распределены, выделены. Директивы созданы.

Убеждение? Ни к чему. Каждый из здесь присутствующих умеет подчиняться приказам. Её муж об этом позаботился чуть ли не с самого своего рождения.

Спустя два часа, уже ближе к ужину, Хиракава Асуми поскользнулась на лестнице второго этажа, смачно прогрохотав своим легким, но испуганно кричащим телом всю лестницу, вплоть до последней ступеньки. У неё оказалась сильно вывернута нога, что сразу заставило обоих сестер-хозяек развить бурную деятельность по помощи пострадавшей гостье.

А что еще делать? Ни больниц, ни травмпунктов поблизости нет…

///

— Пшшштт… Босс, все готово, — шепнула рация, которую Сого Хашимура по прозвищу «Понг» держал на коленях уже который час.