Я не снимаю их. Они - броня. Самый твердый драгоценный камень в мире и напоминание о том, что я должна быть такой же несокрушимой.

Рафаэле застыл, окидывая голодным и слегка озадаченным взглядом мое обнаженное тело.

Ему нужны его дурацкие чертовы простыни? Я отдам их ему. Но это все, что он получит.

Я подхожу к кровати, забираюсь на нее и ложусь на спину.

— Сделай это, — говорю я, устремив взгляд в потолок и сжимая кулаки. — Я хочу покончить с этим.

Проходит такт. А потом он оказывается на мне, его рука обвивает мою шею.

Я втягиваю дрожащий воздух. Он держит меня крепко, но не настолько, чтобы затруднить дыхание.

Его губы касаются моих. — Ты забыла, что я твой муж и могу делать с тобой все, что захочу?

Я сглатываю. — Давай. Изнасилуй меня.

Когда при этих словах его лицо становится каменным, я понимаю, что поняла его правильно. Он хочет, чтобы я пришла к нему добровольно. В моей груди нарастает триумф. Впервые я одерживаю верх. Он должен это сделать. Мы должны заключить брак.

Но он не получит от этого удовольствия.

И если я буду долго отказывать ему, он поймет, что совершил ошибку, женившись на мне. Пока я не дам ему то, что он хочет, я буду иметь над ним власть. Однажды я даже найду способ использовать эту власть, чтобы убедить его отпустить меня.

— Дело не в этом, —рычит он. — Ты знала условия этого брака. Ты согласилась на них.

— Я знаю, что должна отдаться тебе, но я не хочу тебя. Я не буду наслаждаться ни секундой. Называй это как хочешь.

Он долго смотрит на меня, ища в моих глазах намек на то, что я блефую.

Он не находит его.

Когда я не вздрагиваю и не отворачиваюсь, его взгляд сужается. Я ожидаю, что он ожесточится, осознав, что ему предстоит сделать, но вместо этого он становится неуверенным.

Этого не может быть.

Это Рафаэле Мессеро, человек, чья темная репутация - живой, дышащий спутник, который следует за ним повсюду, куда бы он ни пошел. У меня в голове крутится множество вопросов, но не один из них - способен ли он навязаться мне сегодня ночью. Это само собой разумеющееся. Мы должны заключить этот брак, иначе его семья не примет его. Они будут рады получить повод аннулировать его.

Он не может так рисковать. Не тогда, когда на кону стоит его возможность унаследовать империю моего отца.

Он отталкивается от меня и встает у изножья кровати. Ткань его брюк задевает мои голые колени. Секунды тикают. Мое сердце бьется в груди как барабан. Он не двигается.

— Чего ты ждешь?

Он пытается затянуть это? Позволить мне еще глубже погрузиться в свой страх?

Мои кулаки сжимаются.

Наконец он начинает снимать пиджак.

В моем животе застывает комок ужаса. Несмотря на все мои усилия, мои бедра сжимаются, а губы начинают дрожать. Адреналин и страх прокачиваются по моим венам.

Я жду, когда он заберется на меня, чтобы взять то, что, по его мнению, ему причитается.

Я считаю вдохи, готовясь к этому.

Но проходят секунды, а ничего не происходит.

ГЛАВА 11

РАФАЭЛЕ

ЭТО ВСЕ НЕПРАВИЛЬНО.

Еще хуже то, что я не могу понять, как, черт возьми, мы здесь оказались. Я перематываю назад прошедшие двадцать четыре часа, пытаясь расшифровать загадку, которой является моя жена.

Что стоит за ее яростным сопротивлением? Может, это страх? Я не думал, что она меня боится, но, возможно, я неправильно ее понял. Как бы сильно я ни хотел ее, как бы отчаянно ни желал погрузиться в нее, это не может быть так.

Никогда.

Мой желудок сводит от нахлынувших воспоминаний. Паркетный пол под моими босыми ногами. Тусклый свет прикроватной лампы. Приглушенные крики матери на фоне стонов отца. Я отталкиваюсь от кровати, внезапно ощущая себя ужасно обнаженным, хотя подо мной лежит голая Клео.

Я хочу, чтобы она была готова. Восторженная участница, а не дрожащая жертва.

Она открывает глаза.

— Чего ты ждешь?

Как бы она ни пыталась это скрыть, я слышу дрожь в ее голосе.

Изнасилуй меня.

Меня пробирает дрожь. Я не знаю свою жену. Но если она думает, что я когда-нибудь сделаю это с ней, то она меня тоже не знает.

— Нет.

Она удивленно вдыхает. — Нет?

Я бросаю пиджак от костюма на ее идеальное обнаженное тело. — Нет, я не собираюсь трахать тебя вот так. Не тогда, когда ты лежишь здесь, как жертвенный агнец.

Ее рот открывается. Она рывком садится, прижимая мой пиджак к груди.

— О, прости, я не знала, что я нужна тебе, чтобы сделать мое изнасилование более приятным для тебя!