– Догаев, - представился он, - командир партизанского отряда "За Родину". Воентехник второго ранга. Партизаны отдали ему честь.

– Хотите посмотреть мои документы?
– спросил Догаев.

Спирин махнул рукой:

– Чего стоят сегодня документы?

Но все-таки бросил беглый взгляд на протянутое ему удостоверение.

Догаев предложил сесть.

– А вы, я вижу, уже угощаетесь. Значит, это вы задержали моих разведчиков? Хорош сюрприз! Если б у меня был лагерь, а в нем гауптвахта, упрятал бы я их недели на две под арест.

– Слишком вы строги, товарищ командир, - возразил Рыбаков.
– Назначьте их в наряд на кухню чистить картошку. Для разведчика нет большего унижения.

– Неплохая идея. Я так и сделаю.
– Догаев был, видимо, человеком энергичным, говорил быстро, отрывисто.
– Вы, наверное, уже знаете, что мы собираемся разбить свой лагерь недалеко от вас. Но прежде я хотел бы поговорить с вашим командиром, и как можно скорее... А меня он не арестует, если я к нему пожалую?

– Если вы с нами поедете - наверняка нет.

– Давайте хоть чаю попьем.

– Нам приказано к рассвету вернуться в отряд.

– Тогда не будем терять попусту времени.

Догаев вышел из дома и через несколько минут вернулся с двумя партизанами.

– Эти товарищи будут меня сопровождать, - пояснил он и вскочил в седло.

В пути Догаев был весел, рассказывал об операциях против гитлеровцев, которые провели его ребята за зиму.

Когда группа приблизилась к лагерю, Спирин спешился и пошел доложить командиру.

Через секунду послышался крик совы, затем второй. Это вернулся Спирин. Он провел гостей к командиру.

Просандеев не спал. Выслушав доклад разведчиков, он отпустил их отдыхать до обеда.

* * *

Шменкель проснулся часов в десять. В землянке никого не было. Фриц лежа закурил и прислушался. Кругом тишина, и даже лес шумел сегодня как-то таинственно. Шменкель пошел на кухню позавтракать. Все, казалось, было как обычно, но Фрица не покидало какое-то тревожное чувство.

– Что-нибудь случилось?
– спросил он повара.

– Все разведчики разлетелись. Командир запланировал какую-то операцию, но какую именно - никто не знает.

Шменкеля охватило волнение, которое обычно испытываешь, идя на новое задание. Все строили догадки, однако говорить об этом запрещалось.

Рыбаков любил поесть, и потому его частенько можно было встретить на кухне. Увидев Шменкеля, он спросил:

– Слышал, что делается? Это чем-то пахнет.

И полез в карман за кисетом.

Шменкелю не сиделось без дела, и он предложил:

– Давай еще раз испытаем мину. Может, на этот раз взрыватель сработает?

Рыбаков проворчал что-то в ответ.

На одном из гитлеровских складов оружия партизаны прихватили несколько противотанковых гранат, которые теперь валялись без применения. Вот Фрицу и пришла в голову идея переделать эти гранаты в мины. Шменкель принялся за работу, однако взрыватель у него никак не получался. Шменкель же любил доводить любое дело до конца и потому в свободную минуту всегда мастерил. Вот и сейчас они с Рыбаковым опять склонились над миной. За этим занятием их и застал командир отряда.

У Просандеева был озабоченный вид. Заметив Фрица, командир спросил:

– Что вы хотите делать?

– Мину, - нерешительно ответил Рыбаков.

– Мину?

– Да, мину.

– Вы что, хотите, чтоб наш лагерь взлетел на воздух?

– Ну что вы, товарищ командир...

– Ладно, ладно.

Просандеев присел на корточки рядом со Шменкелем, который мучительно соображал что-то.

– Взрыватель от гранаты для мины не годится, а новый нам пока еще не удалось смастерить, - пояснил Рыбаков, - Мы разрабатываем два варианта. В первом случае мина будет взрываться при натяжении, а во втором - от бикфордова шнура.

– Идея хорошая, - заметил командир.
– Мины нам нужны позарез, особенно такие, которые будут взрываться от натяжения. Другой вариант мне кажется опасным.

Рыбаков ничего не ответил.

– Ты что, не согласен со мной, Петр?
– спросил командир.

– Не совсем. Мина со шнуром абсолютно безопасна для минера.

– И как же ты себе ее представляешь?

– Рассказывать об этом - долгая история.

– Ну а все-таки?

– Иван Иванович как-то рассказывал мне, что гитлеровцы по-своему отмечают Первое мая, по-фашистски, разумеется. Видимо, и здесь они сделают также.