Поляков рассказывал следователям о деталях своей шпионской деятельности без признаков раскаяния, и его самообладание скоро стало источником беспокойства для некоторой части руководства КГБ.

Он не руководствовался корыстными интересами. Поляков принимал от американцев небольшие подарки — несколько ружей, инструменты для работы по дереву и небольшое количество карманных денег. Он также не был движим чувством мести. Поляков утверждал, что до конца выполнял свою роль, потому что не мог позволить СССР выиграть войну со своим народом.

ЦРУ о том, как Поляков первый раз попал в поле зрения КГБ

В 1978 году отдел Советского Союза и стран Восточной Европы переживал очередной кризис в связи с грядущей публикацией книги Эдварда Джея Эпстайна «Легенда: тайный мир Ли Харви Освальда». Сотрудники ЦРУ добыли сигнальный экземпляр книги и пришли в бешенство, прочитав, что ЦРУ завербовало в шпионы двух высокопоставленных советских чиновников. Эпстайн узнал о них, проводя расследование убийства Кеннеди. В книге было упомянуто, что вскоре после убийства Управление наводило справки об Освальде у своего ключевого советского источника, известного под кодовым именем «Федора». Эпстайн писал, что если бы ЦРУ понадобилась дополнительная проверка возможных связей Освальда с КГБ, оно воспользовалось бы выходом на другое влиятельное в Советах лицо.

С подобной проблемой Управление столкнулось впервые — Эпстайн намеревался разгласить псевдонимы двух советских агентов, которые все еще активно работали на ЦРУ. Все были вне себя от ярости, рассказывал Эймс. Эта книга не только представляла реальную угрозу для «Федоры» и «ТОПХЭТА», но и должна была до смерти напугать других советских источников. Они стали бы гадать, когда в печати появятся и их псевдонимы. Но хуже всего было то, что мы все догадывались, кто был осведомителем Эпстайна: Джеймс Джесус Энглтон. Никто из нас не сомневался в том, что он нас предал.

Мало кто в Управлении мог бы сравниться с Энглтоном, человеко-легендой, в скандальной славе и жесткости. Костлявый и очкастый шеф контрразведки вбил себе в голову, что в Управление проник «крот» КГБ, и в 60-е — начале 70-х он возглавлял доводившую всех до исступления охоту на этого призрачного предателя. Одной из причин, заставивших высшее руководство ЦРУ поверить в причастность Энглтона к этой утечке информации, было то, что он всегда подозревал, что «Федору» и «ТОПХЭТА» на самом деле контролирует КГБ.

В 1974 году, после 20-летней службы в качестве лучшего в стране ловца шпионов, Энглтона наконец уволили. К тому времени он, естественно, был убежден, что чуть ли не каждый русский, завербованный после 1960 года, являлся двойным агентом. В 1978 году, когда в руки руководителей ЦРУ попал сигнальный экземпляр книги Эпстайна, они прекрасно знали, что Энглтон — глубоко озлобленный человек. Однако даже его злейшие критики никогда бы не подумали, что он осмелится разгласить информацию о двух активных шпионах.

Управление знало, что попытка запретить издание книги только привлечет к ней внимание, поэтому решило предупредить об этом двух агентов и предложить им политическое убежище. «Федоре», чье настоящее имя было Алексей Исидорович Кулак, офицер ПГУ КГБ СССР, грозила самая большая опасность, поскольку он жил в Москве и неоднократно упоминался на страницах книги. Другим шпионом, «ТОПХЭТОМ», был Дмитрий Фёдорович Поляков, генерал ГРУ, служивший в Нью-Дели.

Управление решило поручить резиденту ЦРУ в Москве Гессу Хэттавею связаться с «Федорой». Хэттавей принял все меры предосторожности, чтобы выйти из посольства без «хвоста». Загримировавшись под свою секретаршу, он неузнанным покинул посольство и позвонил по телефону-автомату «Федоре», что совершенно ошеломило шпиона. Тщательно подбирая слова, Хэттавей предупредил его, что в Соединенных Штатах вот-вот произойдет событие, которое поставит его жизнь под угрозу. Он предложил тайно вывезти «Федору» и его семью из СССР и пообещал, что его «друзья» позаботятся о том, чтобы в новом доме он ни в чем не нуждался. «Федора» решил остаться. Как стало известно позже, Хэттавей сказал ему на прощание: «Больше вы не получите от нас никаких известей».

Другому офицеру Управления в Нью-Дели было дано задание предупредить Полякова и сделать то же самое предложение. Поляков также отклонил его.

Вскоре вышла в свет книга Эпстайна. Ни «Федору», ни Полякова не арестовали, но командировка Полякова была прервана, и его отозвали в Москву. Энглтона так и не наказали.

Олдрич Эймс о Полякове

В пятницу, 4 июля 1986 года, когда на улице стояла ясная погода, генералу ГРУ в отставке Дмитрию Фёдоровичу Полякову доставили на дачу приказ от начальства. Он должен был явиться в понедельник к 10 часам утра в штаб-квартиру ГРУ в связи с каким-то особо важным событием. Ему не сказали, в чем дело, сообщив лишь, что за ним приедет машина.

Первой мыслью Полякова было, что ГРУ торжественно провожает на пенсию одного из его бывших коллег и хочет, чтобы эти проводы были для всех сюрпризом. Но после того как на дачу ближе к вечеру приехал его младший сын Пётр, у Полякова зародились некоторые мрачные подозрения.

Пётр, который по стопам отца пошел работать в ГРУ, сказал ему, что неподалеку от дороги, ведущей к отцовской даче, стоят две машины «скорой помощи». Их присутствие в дачном поселке выглядело несколько странно, так как ближайший городок был не настолько велик, чтобы иметь собственную службу «скорой помощи». Поляковы знали, что КГБ и ГРУ иногда используют такие машины во время арестов в качестве прикрытия. В их кузовах могли свободно разместиться бойцы группы «Альфа». Кроме того, сам вид «скорой помощи» вызывал гораздо меньше беспокойства у местных жителей, чем милицейские машины. Петр сказал, что ему тоже было велено явиться к 10 часам утра в понедельник на важное совещание в ГРУ.