Лэнгли присвоило Шеймову кодовое имя «Утопия» («СК UTOPIA») и дало указание готовить операцию по вывозу Шеймова по имевшемуся в резидентуре на такой случай документу «Вперед» («CKGO»). Но, во-первых, опыта проведения такой операции из Советского Союза у ЦРУ не было, и, во-вторых, необходимо было убедиться, что Шеймов действительно обладает интересовавшими ЦРУ секретами.

Резидент ЦРУ Хэттавей, служба которого в Москве заканчивалась, поручил проведение мероприятия по Шеймову недавно прибывшему в резидентуру Дэвиду Рольфу, хорошо владевшему русским языком, так как другие сотрудники были заняты своими операциями. Рольф предложил Хэттавею выдать Шеймову пару новых фотоаппаратов «Тропел» («TROPEL») и попросить его сфотографировать самые секретные документы, к которым он имеет допуск, а затем возвратить камеры. Хэттавей поддержал предложение Рольфа, но Лэнгли определенное время не соглашалось передавать секретные приборы непроверенному агенту из-за боязни, что аппараты могут попасть в руки КГБ. Но в конце концов Центр согласился с предложением резидентуры, и аппараты были доставлены в Москву.

В январе 1980 года Бартон Ли Гербер заменил в Москве Гарднера (Геса) Хэттавея, и Шеймову было направлено письмо, написанное бесцветными чернилами. Сигнал, говорилось в письме, следовало подать в воскресенье в месте, которое ЦРУ условно обозначило как «Булочная». Каждое воскресенье Рольф ездил на церковную службу мимо этого места. Всякий раз он внимательно вглядывался в бетонную опору на углу многоквартирного дома. В одно воскресенье в конце февраля он заметил черную букву V, нарисованную от руки. Прохожие шли мимо, не обращая внимания, как будто это ничего не значило. Но это был сигнал от Шеймова.

Перед каждой операцией куратор разрабатывал маршрут для сбрасывания возможного хвоста. Рольф должен был быть абсолютно уверенным, что КГБ за ним не следит. С помощью других оперативников и технических специалистов резидентуры он составил план, аналогичный тому, который однажды безуспешно попытался реализовать Джон Гуилшер.

Рольф купил билет «Аэрофлота» из Москвы во Франкфурт и обратно. Улететь он должен был в пятницу, а вернуться в следующий четверг. Он, как полагалось, сообщил в советский орган, обслуживающий дипломатов, что вернется в четверг, и был уверен, что те доложат в КГБ. Рольф вылетел в пятницу из Москвы, а в субботу он сел на поезд из Франкфурта в Вену.

В понедельник он поехал в аэропорт и за наличные купил билет в одну сторону до Москвы на следующий рейс «Австрийских авиалиний». КГБ ожидал, что американец вернется в Москву «Аэрофлотом» в четверг, а Рольф уже днем в понедельник приземлился в Москве и прошел пограничный контроль. Он не сомневался, что из аэропорта сообщат в КГБ о его прибытии, но у него все же был зазор в несколько часов без наружного наблюдения, и он стал «невидимкой».

В тот момент, когда Рольф приземлился в Москве, жена другого оперативника принесла его жене, учительнице в англо-американской школе, на работу небольшую спортивную сумку. Супруга Рольфа после конца уроков взяла сумку и села в машину, чтобы проделать свой обязательный маршрут для ухода от слежки. В сумке были грим для Рольфа, а для Шеймова — оперативная записка и вопросы ЦРУ.

В аэропорту Рольф сел в такси и поехал в центр города. Примерно на половине пути, у станции метро «Динамо», он неожиданно попросил остановиться. С беспечным видом американец прошел вокруг троллейбусных и автобусных остановок, а потом двинулся к зданию с вывеской «Аэрофлот», все время поглядывая вокруг в поисках «наблюдателей». У здания «Аэрофлота» его подхватила жена. Они снова отправились по длинному маршруту, чтобы сбросить слежку. Наконец, убедившись, что хвоста за ними нет, и загримировавшись, Рольф выбрался из машины, а жена умчалась на запланированный ужин с друзьями.

В 8 вечера у памятника Грибоедову рядом со станцией метро «Кировская» на Чистых прудах произошла с использованием паролей первая встреча Рольфа с Шеймовым. Во время прогулки по бульвару в темноте они задавали друг другу вопросы, стараясь понять, нет ли поводов для недоверия и тревоги. Рольф подтвердил, что выезд из СССР возможен, но операцию надо готовить от полугода до года, но Шеймов, со своей стороны, утверждал, что и за неделю можно все решить, и упорно настаивал только на личных встречах между ними, предложив полностью отказаться от тайниковых операций. После встречи Рольф проехал на метро пару станций, затем жена подобрала его на машине, и они направились домой.

На одной из следующих встреч, организованных московской резидентурой с применением различных ухищрений, Рольф передал Шеймову миниатюрные фотокамеры «Тропел», и Шеймов, как и обещал, вернул затем камеры с отснятой пленкой, содержание которой убедило Лэнгли в искренности Шеймова, его ценности для ЦРУ и необходимости действительно в сжатые сроки, а не через год или полгода, организовать его выезд вместе с семьей из СССР.

Информация от Шеймова была настолько «горячей», что в АНБ и ЦРУ сразу поняли: ее колоссальная ценность будет актуальной до тех пор, пока Советы не узнают, что она похищена, ибо как только это обнаружится, советские власти поменяют коды сообщений между штаб-квартирой КГБ и его резидентурами по всему миру. Самая дерзкая операция за предшествующую историю работы ЦРУ в Москве под кодовым наименованием «Вперед» вступила в завершающую стадию.

На третью встречу Шеймов принес фотографии своей семьи, которые ЦРУ могло использовать для их эвакуации, и передал прочую информацию, о которой ранее спрашивал Рольф. Главную проблему в ходе эвакуации представляла маленькая дочь Шеймова. Двое взрослых могут сидеть тихо в течение примерно сорока минут, пока их будут провозить в фургоне, но как быть с четырехлетней девочкой, как сделать так, чтобы она молчала?

Рольф добыл в ЦРУ пять образцов снотворного, подходящего для маленького ребенка. Рольф не был уверен, что Шеймов возьмет образцы снотворного, но, к его удивлению, Шеймов согласился и на следующей встрече передал в ЦРУ составленный им от руки график дыхания и пульса дочери, когда ей давали разные таблетки. Так ЦРУ выбрало одно средство для дочери Шеймова на день эвакуации.