Толкачёв выбрал наихудшее время для контакта. Несмотря на агентурные мероприятия, подобные операциям с агентом «TRIGON», которые проводились в пределах Москвы, в отношении любого советского добровольца у ЦРУ возникали большие подозрения, особенно в Москве. Неожиданная встреча резидента лицом к лицу с Толкачёвым только усилила недоверие к нему. Можно ли было представить, чтобы настоящий доброволец передал свои предложения американскому офицеру разведки высшего ранга в Москве?

И тот факт, что контакт с Толкачёвым должен был произойти как раз перед намеченным дипломатическим визитом госсекретаря Сайруса Вэнса, прибывающего в Москву в качестве представителя недавно избранного президента Джимми Картера, лишь усиливал подозрения. Однако многие из наиболее важных агентов ЦРУ, включая Пеньковского, предложили свои услуги именно в подобной манере. Пеньковский, например, послал несколько сообщений в 1960 году двум американским студентам, затем британскому и канадскому бизнесменам, чтобы установить канал связи, который затем сделали для него британцы.

Если Толкачёв был подставным агентом КГБ, сотрудничество с ним помогло бы контрразведке точно определить состав московской резидентуры ЦРУ и методы агентурной работы. Это помогло бы пресечь текущие оперативные мероприятия американской разведки и бросить тень на недавно избранного президента США. К этому надо добавить и тот факт, что в послании Толкачёва не было достаточно информации о нем лично, чтобы установить его, понять его как человека, оценить его возможности доступа к информации и, в конечном счете, оценить риски личного контакта с ним.

Из Лэнгли поступило предписание офицерам московской резидентуры — не отвечать Толкачёву. Месяц спустя Толкачёв появился снова. На этот раз он проскользнул в припаркованный автомобиль резидента. Произошла короткая беседа, и Толкачёв оставил новое послание. Из Вашингтона снова поступило указание не давать никакого ответа.

Две недели спустя Толкачёв появился уже в третий раз, оставив сообщение, которое содержало дополнительную личную и профессиональную информацию. В Лэнгли рассмотрели его предложение снова, но решили, что из-за активности контрразведки организовывать такую встречу слишком опасно.

В мае Толкачёв сделал четвертый подход, встав на пути американского автомобиля, чтобы обратить на себя внимание водителя. Но и эта попытка была проигнорирована, а летом резидент ЦРУ покинул Москву. Прошло шесть месяцев, и в декабре 1977 года в гастрономе к итальянцу, который работал на американцев, подошел неизвестный ему советский гражданин и вручил пакет. В этом сообщении Толкачёв предлагал себя в качестве агента и приложил две страницы технических параметров электронной системы советского самолета, чтобы подтвердить наличие у себя доступа к важной информации. В Лэнгли вновь запретили контакт, и тому были важные причины.

Несколькими месяцами ранее, в августе 1977 года, спустя всего месяц после ареста Марты Петерсон и потери Огородника, в посольстве США случился большой пожар, причины которого вызывали массу подозрений. Пожар разрушил три верхних этажа здания и крышу. Той осенью были и другие оперативные мероприятия с негативным результатом. Пожар оставил после себя огромное число проблем, связанных с безопасностью. Поврежденные документы и фотографии нельзя было отправить в общий мусор, который, вероятнее всего, будет осмотрен КГБ. По этим же причинам поврежденная мебель и офисное оборудование нельзя было вывозить на московскую свалку. По соображениям безопасности стулья, столы, пишущие машинки и другое оборудование нероссийского производства должны были быть возвращены в Соединенные Штаты. Даже такая простая вещь, как число поломанных стульев, могла дать контрразведке КГБ представление о составе резидентуры ЦРУ. Более полугода в посольстве велись восстановительные работы, ежедневно и без выходных.

А в это время Толкачёв, не представляя кризисную ситуацию в посольстве из-за пожара, продолжал свои попытки встретиться с кем-нибудь из ЦРУ. И только в феврале 1978 года в Лэнгли наконец-то одобрили контакт с решительно настроенным добровольцем. Информация относительно советского самолета, которую он ранее передал, была высоко оценена аналитиками ЦРУ и стоила того, чтобы рискнуть.

В своем предыдущем письме Толкачёв сообщил часть своего телефонного номера, скрыв две цифры. Он предупредил американских разведчиков, что будет стоять на автобусной остановке в определенное время, держа в руках два куска картона, на каждом из которых будут недостающие цифры его телефона. Кто-нибудь из офицеров ЦРУ должен был проехать мимо этой автобусной остановки и записать цифры. Но и этот план не сработал. Попытка набрать теперь уже известный телефонный номер оказалась неудачной. Однако резидентура напрасно думала, что Толкачёв в конце концов бросит свои попытки. Этот потенциальный агент был на редкость упрямым.

Как-то в марте резидент ЦРУ шел с женой, и тут Толкачёв неожиданно приблизился к нему и быстро передал пакет, в котором оказалось И рукописных страниц описания самолетного оборудования. В пакете также были подробные сведения относительно самого Толкачёва, его семейства, адрес, телефонный номер и другая личная информация. После этого оперативный сотрудник ЦРУ смог связаться с ним по телефону, и контакт состоялся. Если Толкачёв не был подставным, то он брал на себя огромный риск, сообщая сведения о себе и своей семье вместе с секретной информацией военного назначения. И если бы пакет попал в руки КГБ, то последствия были бы трагическими.