Интервью Койла — это яркая картина работы, не поведения, а именно работы разведчика и в посольстве, и за его пределами. Койл приехал в посольство США в Москве на «засвеченную» должность второго секретаря секции закупки литературы политического отдела, многие годы до него замещавшуюся кадровыми сотрудниками ЦРУ. Поэтому у нас не было серьезных сомнений в его принадлежности к американской разведке, и с самого начала своего пребывания в СССР он разрабатывался нами как разведчик-агентурист.

У контрразведки к каждому разведчику ЦРУ чисто по-человечески свое индивидуальное отношение. Разведчику и его жене можно симпатизировать благодаря их личным и деловым качествам, уважать за высокий профессионализм или относиться отрицательно за дерзость и агрессивное отношение к нашей стране и т. д.

Койл был нам симпатичен, и между собой мы его называли «рыжий», не в обиду ему это будет сказано. Он достаточно красочно рассказывает о подготовке к работе в Москве, об обучении проникновению в колодец на полигоне в учебном центре ЦРУ, о мерах, которые предпринимались им и его женой для введения в заблуждение КГБ относительно целей пребывания в городе. Он не лишен чувства юмора, его наблюдения меткие и доброжелательные. Интересны его рассуждения о модели поведения разведчика.

Что касается утверждения Койла о посещении сотрудниками контрразведки квартир американских дипломатов, то эта легенда многие годы ходила по посольству. Но это лишь легенда, а, как говорится, у страха глаза велики. Из уст в уста в посольстве многие годы передавались истории о якобы надкусывании или исчезновении продуктов из холодильников, открытых в квартирах окнах или форточках, разбросанной одежде, передвинутой мебели, появлении табачного пепла или грязных пятен, следов пребывания в помещении посторонних лиц и т. д. Как маленьких детишек взрослые иногда пугают страшилками, так и американцы постоянно создавали сами для себя образ зловещего КГБ, который проникает всюду и всегда.

Ну, во-первых, контрразведка никогда не «разгуливала» по квартирам дипломатов, в этом не было нужды. Во-вторых, многие дипломаты нанимали в качестве приходящих уборщиков, прислуг, горничных и нянь-иностранок гражданок юго-восточных стран, которые не отличались чистоплотностью, а иной раз и порядочностью. И в-третьих, Служба безопасности посольства постоянно призывала дипломатов к бдительности, осторожности в общении с русскими, слежке друг за другом в вопросах соблюдения секретности. И не исключено, что подобные слухи распространяли сами офицеры безопасности, чтобы держать в напряжении персонал посольства США в Москве.

Клейтон Лоунтри, о котором рассказывает Джин Койл, был морским пехотинцем, несшим в числе других охрану внутри и по периметру посольства США в Москве. Он действительно вступил в любовную связь с советской сотрудницей посольства, что по статусу американцам было категорически запрещено, и на одном из этапов их взаимоотношений с ним установил контакт сотрудник советской контрразведки. Но вскоре Лоунтри был переведен на службу в посольство США в Вене, где он под влиянием внутренних переживаний доложил резиденту ЦРУ Джеймсу Олсону о том, что случилось с ним в Москве.

В тот период ЦРУ ожесточенно искало причины массовых провалов агентов на советском направлении и ухватилось за ситуацию с Лоунтри как за эпизод, помогший якобы КГБ про-никнуть в помещение резидентуры или добыть какие-либо секретные документы ЦРУ. Расследование показало, что версия ЦРУ не подтвердилась, но, тем не менее, Лоунтри в 1987 году был уволен со службы, разжалован, осужден и приговорен к 30 годам заключения в военной тюрьме. Через девять лет он был помилован и освобожден от дальнейшего отбытия наказания за примерное поведение.

Глава пятнадцатая

Операция ЦРУ под кодовым названием «Абсорб»

КГБ СССР об операции ЦРУ «Абсорб» Москва, 1985 год

В декабре 1985 года первым отделением Первого отдела ВГУ была сорвана организованная ЦРУ и АНБ акция технической разведки американских спецслужб. Мы задержали железнодорожный контейнер, которому предстояло проследовать из Японии через порт Находку и Ленинград в западногерманский город Гамбург. Для перехвата контейнера, шедшего из Японии в СССР, в Находку откомандировали моего заместителя Владимира Беликова, организовавшего с местными контрразведчиками постоянный тщательный контроль всех грузов, прибывавших из Японии. В результате этого контроля на борту теплохода «Сиберия-мару» мы обнаружили контейнер № CTIF-1317221, заполненный полностью, по документам, картонными коробками с цветочными горшками.

В этом контейнере после его перегрузки с теплохода на железнодорожную платформу и досмотра за несколькими рядами из цветочных горшков был обнаружен многотонный комплекс разведывательно-технической аппаратуры. На металлическом каркасе по периметру контейнера были прикреплены две электронно-вычислительные машины, специально изготовленные датчики — регистраторы радиоактивного излучения и фотокамеры, объективы которых через вентиляционные решетки могли вести круглосуточную панорамную съемку по всему маршруту движения контейнера. В контейнере находились и другие приборы, обеспечивавшие регистрацию пройденного расстояния, атмосферного давления и температуры.

Весь этот комплекс должен был работать в автоматическом режиме без перерывов, фиксируя каждый метр пройденного пути, и определять географические координаты районов, связанных с производством, хранением и перевозкой ядерного оружия, и нахождение атомных объектов вдоль Транссибирской магистрали. По заключению специалистов, эта современнейшая электронная разведывательная аппаратура предназначалась для обнаружения, фотографирования и фиксирования источников радиации, нейтронного и гамма-излучений при следовании по железной дороге через всю территорию СССР с востока на запад. Комплекс был скомпонован из изделий крупнейших американских фирм: «Ар си эй», «Нэшнл семикондактор», «Силиконикс», «Тэксас инструменте» и др. Использовавшиеся в электронном комплексе аккумуляторы изготовили американские фирмы «Меллори энд компани» и «Игл пичер», свинцовые блоки для придания контейнеру устойчивости и веса также имели американскую фабричную маркировку.