КГБ обладал значительными ресурсами. Если они хотели, они могли использовать десятки машин и 30–40 человек. Но даже для КГБ было слишком много американских, французских, немецких, британских дипломатов. Было огромное количество людей, за которыми нужно было следить. Поэтому я не думаю, что они могли следить за каждым ежедневно. То есть хитрость сотрудника ЦРУ заключалась в том, чтобы определить, есть ли за тобой слежка сегодня или нет.

Действительно, адреналин зашкаливает, когда ты что-то делаешь в каком-то месте и знаешь, что это крайне важная операция, для подготовки и разработки которой были потрачены многие миллионы долларов. Поэтому ты очень бдителен и следишь за тем, что происходит вокруг тебя. Я не думаю, что было какое-то чувство страха. Но чтобы быть успешным оперативным сотрудником, работающим в таком месте, как Москва, у тебя должна быть некая степень самоуверенности, которая граничит с настоящей самовлюбленностью.

Я на самом деле испытывал уважение к сотрудникам Второго главного управления КГБ, которое было очень профессиональным и обладало солидными ресурсами. Я думал, что это было Второе главное управление КГБ. Я не знаю, кто был руководителем отдела. Я не помню. Но группа… Там был 7-й отдел, который и осуществлял наблюдение и т. п.

Знаете, я уважал их за их высокий профессионализм, большое количество средств, но мое отношение было следующее: «Вы хороши, а я лучше. Вы не поймаете меня за чем-либо даже в моей клевой кепке и очках».

Хотя во время моей первой операции в Москве у меня был с собой батончик «Сникерс». Она прошла удачно. Поэтому в качестве своеобразного талисмана на все свои будущие операции я стал брать шоколадный батончик «Сникерс». И он приносил удачу. Но я также думал, что если когда-нибудь меня поймает КГБ, то они выложат все содержимое моих карманов передо мной на стол. И там был бы батончик «Сникерс». Потом я мог бы вернуться в Америку и начать сниматься в рекламе корпорации «Марс», держать в руке «Сникерс» и говорить: «Когда я бежал от КГБ, мне нужно было что-то съесть для поднятия тонуса, и я взял “Сникерс”».

К сожалению, меня так и не поймали, поэтому мой отличный план на пенсию так и не был реализован.

О работе по прикрытию

У меня была очень престижная должность на моей работе. Я покупал книги для американского правительства, для всех органов, которые нуждались в какой-либо книге, изданной в Советском Союзе, Мой коллега и я ходили по всем книжным магазинам Москвы, а также различных республик. Поэтому у меня была возможность довольно много посмотреть в Советском Союзе.

В течение примерно шести месяцев, которые я там провел, за мной действительно усиленно наблюдали, но спустя эти полгода слежка стала ослабевать. Я думаю, что они наблюдали за тем, как я каждый день выходил и покупал книги и снова покупал книги. И я не делал ничего такого, чтобы можно было заподозрить, что я — шпион. То есть я думаю, что они посчитали меня не слишком подозрительным и следили за мной только время от времени.

Для меня настоящей хитростью было пойти или поехать куда-то и наблюдать за людьми, которые ведут себя необычно в магазине или ведут машину странным образом. Нужен настоящий талант, чтобы быть хорошим сотрудником ЦРУ в Москве. Можешь ли ты обнаружить небольшое отличие в обычном человеке на улице? После того как ты побыл там какое-то время, ты мог заметить что-то такое в человеке, который, возможно, следит за тобой. Он может быть в магазине и щупать одежду, но при этом следить за мной.

О модели поведения

Я вырос в штате Индиана, где баскетбол очень популярен. Это почти религия здесь. И примерно с четырех лет я играл в баскетбол. Я не был очень высоким, но я играл довольно хорошо. И когда я приехал в Москву, я тоже там играл. По воскресеньям у некоторых из нас была возможность пойти в МГУ и пользоваться спортивным залом в течение нескольких часов. Было весело играть в баскетбол с русскими.

Как-то раз сенатор Билл Брэдли приехал с визитом в Москву, он хотел встретиться с местными русскими. Поэтому было запланировано, что он приедет с нами и поиграет в баскетбол. В то время ему было точно за пятьдесят. Он сказал, что он не может играть в полную силу. Он не хотел себя травмировать. И мы крупно проиграли наш первый мини-матч. После этого Брэдли забыл, что он игрок на пенсии. Он ненавидел проигрывать. Поэтому мы стали играть намного лучше. В конце Брэдли передал пас мне, а я — ему обратно для двухочкового броска. В итоге мы одержали победу в этой игре. В течение следующих нескольких недель после этого я был полон энтузиазма.

Но у нас было заведено, что по субботам мы с женой уходим из квартиры, едем на машине, моем ее, бросаем мяч в корзину. Фокусники давно знают, как отвлечь внимание публики. А ученые-невропатологи рассказали о том, почему это работает: человеческая психика может сфокусироваться на одной вещи в определенное время, а мы — предсказуемые люди. Мы смотрим на свидетельства и свершившиеся факты, и мы предугадываем, что делает человек.

Наконец, мы дошли до того момента, когда милиционер, который стоял у нашего многоэтажного дома, увидел меня со спортивной сумкой, и мы сели в машину в субботу утром. Его предположение было: «О, он просто направляется на свою работу поиграть в баскетбол». То есть до того, как осуществлять работу, сначала необходимо в течение многих месяцев создавать модель поведения.

В то время моя жена официально еще не работала в ЦРУ. Впоследствии она также стала сотрудником и проработала в ЦРУ почти 24 года. Но она прошла весь курс подготовки со мной, чтобы выучить русский язык и научиться, как определять, ведется ли наблюдение.

Было достаточно забавно, когда однажды у нас была лекция, в которой говорилось о том, что в нашей квартире в Москве, возможно, будут установлены микрофоны и даже видеокамеры. Мы вышли с лекции, и моя жена сказала: «Хорошо, я бы смирилась, если бы сотрудники КГБ видели меня голой, но я сажусь на диету прямо сейчас. Они не увидят меня голой с избыточным весом».