– Класс! Где встретимся? Сразу на пляже?

– Нет, ты должен заехать за мной.

– Что? На чем заехать, на велосипеде, что ли?

– Не знаю. Можно и на велосипеде. И купи мне цветы, а после вечеринки пригласи в кино.

– Это что, юмор такой? Слушай, эту фигню с парами не я придумал, это вообще все не всерьез!

– Дай подумаю, какой бы фильм нам посмотреть. – Лена подняла взгляд к небу и принялась постукивать пальцем по губам. – Да, и потом сводишь меня поужинать, здесь, в Суансесе. Можно просто по гамбургеру, хотя если пригласишь на паэлью, я не против.

– Лена, ау! Это не настоящее свидание.

– Да ты что. – Она скорчила грустную рожицу, словно собираясь расплакаться. Но сразу же снова повеселела. – Никуда я с тобой не пойду, придурок, будь ты хоть десять раз из Калифорнии, красавчик-блондин и с шикарным дворцом. Понял?

Я смотрел на нее с открытым ртом. Лена? Это точно она? (Погодите-ка, она реально назвала меня красавчиком?) И она умеет говорить с такой резкостью?

Лена развернулась и ушла, а я стоял и смотрел ей вслед, как главный придурок на земле.

[…]

Я по-прежнему виделся с Леной на пляже, потому что благодаря школе сёрфинга у нас уже сложилась компания (вот умница у меня бабушка!). Кто-то был местный, кто-то приехал на лето, и мы все знали, что, скорее всего, в следующий раз увидимся только через год (это теперь я знаю, что на следующую встречу можно рассчитывать разве что в загробной жизни, и то если эта жизнь существует).

К моему удивлению, Лена держалась со мной так, будто того разговора не было, словно я ее младший брат, которого простили за выходку. Меня это напрягало. Во-первых, она была старше всего на несколько месяцев. Во-вторых, таким отношением она показывала, что я ей не очень-то интересен. Я, американец из Калифорнии, который может делать что хочет, у которого богатые дедушка с бабушкой, который живет в лучшем районе города! А эта девчонка меня ни во что не ставит? Нет уж, спасибо.

К тому же она еще и внезапно похорошела. То ли я стал смотреть на нее иначе, то ли она сама неосознанно стала меняться. Она расплела свою вечную косу и теперь ходила с распущенными волосами, длинными, волнистыми, развевающимися на ветру. Заходя в воду, она теперь снимала свои массивные очки. Не было затеи, в которую она бы не ввязалась: сёрфинг, плавание наперегонки, морские битвы… Лена вдруг стала интересной, и я обнаружил, что постоянно думаю о ней – в самом банальном подростковом смысле.

– Слушай… – как-то попробовал я заговорить с ней, запинаясь.

Лена смерила меня непроницаемым взглядом.

– Да? Опять хочешь спросить, какое у меня полное имя?

– Очень смешно. Нет. Хочу предложить… Давай встречаться.

– Опять? – рассмеялась она. – А всем остальным ты уже предлагал?

– Нет, только тебе.

– Вы с братом решили, что будете королями на вечеринке, да? – кивнула она в сторону, где вдалеке ото всех Пабло и Рут как раз целовались, лежа в обнимку на пляжном полотенце.

– Какая мне разница, что делает Рут.

– Врешь. Отстань. – Лена отошла, но тут же вернулась. – Давай просто дружить, хорошо? Зачем тебе с кем-то встречаться? Ты же уедешь, когда лето закончится.

– Может, я приеду через год.

– Конечно. Когда у тебя уже будет девушка в Калифорнии. Кстати, какая она?

– Кто?

– Калифорния. Сильно не похожа на Суансес?

Я задумался.

– Улицы шире, машины больше. Климат…

– Всегда солнечно, да?

– Да нет, зимой тоже дождь идет, но не так холодно, как тут. А море здесь холоднее, хотя на севере Калифорнии, не поверишь, вода иногда вообще ледяная!

Мы рассмеялись. Не знаю почему.

– А еще?

– Что еще? У нас крутые парки. Когда я был маленький, мы с родителями часто ездили посмотреть на секвойи на севере Лос-Анджелеса.

– Что такое секвойя? Это дерево такое?

– Да, это самые старые и высокие деревья на земле.

[…]

В честь окончания курса бабушка с дедушкой подарили мне доску для сёрфинга. Когда я впервые взял ее с собой на пляж, я думал, что буду круче всех, но в итоге чувствовал себя неловко. Мало кто из ребят мог позволить себе свою доску, тем более такую шикарную.

Один из парней в моей группе, Начо, купил доску с рук – не просто подержанную, а, так сказать, подержанную три, а то и четыре раза. На ней даже не было эластичной петли, чтобы привязать к ноге, так что Начо приспособил для этого старый шнур от утюга. Так выглядел настоящий зов моря – эти парни жили, не отрывая глаз от прогноза погоды, считая волны, анализируя, годятся они или нет, поднимаются ли они с самого морского дна или их просто гонит ветер, достаточно ли большие между ними интервалы.