— Но у тех, кто остался вам верен, накопились просьбы, и они не знают, как к вам обратиться.

— Просьбы могут подавать и через секретаря, — проворчал в ответ Никос.

— Но они не крестьяне в самом деле, ваше величество. Как уважающий себя лорд может доверить просьбу личного характера какому-нибудь секретарю? Самое приемлемое для них, это сказать ее как бы невзначай в дружеской обстановке.

— Мне уже хватило похода к канцлеру де Виколю, я не знаю, что можно было себе придумать, — эти слова были явно обращены к Летеции, — что мне пришлось извиняться, и мне было по-настоящему стыдно. Стыдно мне, королю Вистфалии!

Летеция почувствовала, как сильное чувство обиды, словно ножом, воткнулось в ее сердце, заставив вспомнить тот неприятный момент, когда из-за нахлынувшей на нее необъяснимой тревоги ей стало плохо в доме у канцлера. Пошли слухи, что канцлер собирался отравить наследницу престола.

«Как будто я это специально. Почему все считают, что это мой каприз?»

Летеция хотела ответить, но дед уже сменил тему разговора.

– Разве дело только во мне? Разве это я запретила балы? Разве это я не желаю видеть в нашем доме никого, кроме столь уважаемого вами графа?

Никос вздохнул, проворчав себе под нос:

— Как же мне надоели эти капризы, когда же ты уже поумнеешь?

Она понимала, что ведет себя глупо, но не могла вести себя иначе.

– Только умные люди занимаются тем, что ищут везде врагов? Наши единственные гости — «невидимые защитники», и то только до тех пор, пока вы не посчитаете врагами и их — усмехнулась Летеция, понимая, что эта фраза разозлит деда, но сейчас обидевшись, ей хотелось обидеть его в ответ.

— Не смей так со мной говорить, — проворчал в ответ Никос. — Если ты чего-то не понимаешь, то хотя бы не показывай свою глупость. Кто спас нас во время покушения? Не было бы «невидимых защитников» — изменники уничтожили бы Вистфалию изнутри!

— А может быть, твой горячо любимый граф и организовал это покушение? — фыркнула принцесса.

— Ваша светлость, — ласково ответил главный ляонджа, одновременно с этим окинув девочку пронзительным ледяным синим взглядом, от которого ей захотелось закрыться рукой. — Я и мои «невидимые защитники» заботимся лишь о вашей безопасности.

— Подобные выражения я привык слышать от предателей, но ни как ни от родной внучки! — сверкнув глазами, закричал король.

— А ты вообще ничего, кроме моих капризов, не привык от меня слышать.

— Ты знаешь, что бы было со мной, если бы я сказал подобное своему отцу! Знаешь или нет? — со всей силы стукнув кулаком по столу, закричал Никос. — Меня давно бы уже избили розгами до такого состояния, что я бы больше даже не посмел открывать своего рта в присутствии старших!

— Если тебе хорошо только в обществе графа, то, пожалуйста. Может быть, он уже убедил тебя, что я тоже изменница, которая хочет тебя убить, — еле сдерживая слезы, проговорила Летеция, чувствуя, как холодеют руки и ее начинает трясти.

Король внимательно взглянул на нее:

— Я не хочу тебя видеть! Иди спать и не приходи ко мне, пока не поумнеешь!

Летеция встала из-за стола, чувствуя, как сводит ноги. Шатающейся походкой она направилась к выходу. Никос вздохнул, наблюдая, как начинает трясти выбежавшую из комнаты внучку.

— Меньше симулируй! — крикнул Никос, — Не думай, что если ты будешь дрожать, словно заяц, я тебя пожалею и примчусь извиняться и выполнять твои капризы.

— Ну и пожалуйста, — пробормотала девочка себе под нос, выбежав в коридор.

— Я устал, — тихо прошептал король, глядя ей в след. — Что будет с Летецией, когда не станет меня? — в сотый раз задал он себе вопрос, но так и не нашел на него ответа.

— Ваше величество, не думайте о плохом, Акилин обязательно отмерит вам долгий срок во благо нашей великой Вистфалии.

Король закрыл глаза, слушая монотонный треск камина, горящего в углу тронного зала.

— Когда я узнал, что погиб мой Франц, я лишь мечтал об одном, отправиться к Синим звездам, чтобы там, в Звездных чертогах Акилина, оказаться вместе с ним и Фролой, так рано покинувшей меня, так бы воссоединилась наша семья, — погрузившись в воспоминания, прошептал король.

— Ваше величество, — с тревогой в голосе перебил его главный ляонджа.

— Но после Франца осталась она. Когда я смотрю на Летецию, я вижу перед собой Фролу, настолько она на нее похожа.

— Все будет хорошо, с возрастом у нее это пройдет.

На блеклых от старости глазах короля выступило несколько бесцветных слезинок, которые он смахнул рукой своего кителя.

— Я каждый раз себя спрашиваю: а каприз ли это? Ничего не происходит, что могло бы вывести ее из себя. Я не представляю, как она будет справляться с трудностями…