Но потом мне пришло в голову, что это место было гнездом — или как оно правильно называется? — в котором самка растила своё потомство. И значит, старый барсук охранял её с детёнышами. Или, скорее, прикрывал их бегство.

Если бы логово было цело, старик, которому не грозило бы нападение со спины, справился бы с кем угодно. Да хоть со львом или с тигром. Но Джезбо вытолкал его на открытый, поросший травой пятачок, на котором он был уязвим со всех сторон.

— Спускайте, — велел Джезбо Ричу с Робом.

Сатана и Шалава бросились на барсука.

До сих пор Кенни, по-моему, был уверен, что мы только поиграем с барсуками, и всё. Ну, знаете, погладим их, поласкаем, ну и всякое такое. Когда началась драка, он далеко не сразу понял, что на самом деле происходит. Пару секунд он наблюдал за ней с улыбкой.

— Это собаки так играют с барсуком, да? — спросил Кенни, вытягивая шею, чтобы лучше видеть.

Но скоро даже до его невинного сознания дошло, почему звери так свирепо рычат и так пронзительно визжат от боли.

— Они что, дерутся? Из-за чего они дерутся? Зачем это всё? — испуганно спросил он и, весь в слезах, убежал в Зарошку.

Я должен был попытаться его догнать, но не мог отвести взгляда от схватки.

13

Барсук сильно подволакивал задние лапы — похоже, у него был повреждён позвоночник.

То ли Джезбо сломал ему спину лопатой, то ли это была старая травма. Возможно, из-за этого-то он и не попытался убежать.

Но сейчас это было не важно. Главное, он плохо двигался. И на него одновременно кидались две здоровенные злобные собаки.

Едва барсук, заваливаясь на непослушные задние лапы, начинал отбиваться от Сатаны, как на него наскакивала Шалава. Как только барсук отвлекался на Шалаву, в атаку бросался Сатана.

Смотреть на это было отвратно, и тут бы мне и уйти.

Но, как ни совестно мне за это было, я знал, что останусь до конца.

Барсука здорово выручало то, что у собак никак не получалось ухватиться зубами за его толстую, грубую шкуру. Когда Шалаве наконец удалось как следует в неё вцепиться, ничем хорошим это не кончилось. В смысле не кончилось ничем хорошим для собаки. Шкура сидела на барсуке свободно, примерно как носок, который тебе велик. Даже когда собака держала его мёртвой хваткой за загривок, он мог вроде как перемещаться внутри собственной шкуры и вертеть головой.

Казалось, барсук только и ждал, чтобы Шалава повисла у него на загривке. Пусть он был старым и медлительным, его челюсти сохранили былую мощь. Он раскрыл пасть — намного шире, чем можно было от него ожидать. На мгновение я увидел его зубы — сточенные, сломанные и почерневшие. Но среди них уцелели два длинных острых клыка, которые он и вонзил Шалаве в горло.

По-моему, я в тот же момент понял, что псине пришёл конец. Было в облике барсука что-то такое, от чего сразу стало ясно: свою жертву он не выпустит ни за что на свете.

Оставался ещё Сатана, но барсук как бы его и не замечал — даже такого закалённого бойца всё равно бы не хватило на двух собак одновременно. В конце концов Сатане удалось прокусить толстую шкуру и пустить противнику кровь. Но как бы свирепо пёс ни терзал барсука, сколько бы ни таскал его из стороны в сторону, барсук не обращал на него внимания.

Он должен был довести до конца одно дело.

Очень трудное.

Мучительно болезненное.

Дело, которое его убьёт.

Но которое ни за что нельзя бросать.

Нельзя ослаблять хватку.

До сих пор Джезбо, Рич и Роб шумно веселились, смеялись и подбадривали собак, как игроков на футболе, типа: «Кончай, его Шалава! Вперёд, сделай его, Сатана!»

Но тут они разом смолкли. Джезбо решил лопатой разжать барсуку челюсти и освободить Шалаву, но это было практически невозможно — три зверя катались по земле, сцепившись в плотный клубок. Он несколько раз тыкал в этот клубок штыком лопаты, но без всякого толка, а один раз сильно заехал в голову Сатане.

Раненая собака выкатилась из схватки.

— Держите его! — велел Джезбо, и Рич с Робом вдвоём вцепились в ошалевшего от боли Сатану.

Барсук тем временем мёртвой хваткой сжимал горло Шалавы; она дико вращала глазами, полными ужаса и боли.

Но я заметил в них и кое-что ещё: они угасали, с каждой секундой становились всё мутнее.

Теперь, когда звери больше уже не катались обезумевшим клубком, у Джезбо появилась возможность получше прицелиться. Он широко замахнулся лопатой и со всей силы ударил.