— Потребуй! — злилась Асуми, — Просто скажи вернуть! Это же твое!

Мана пыхтела, Мана делала большие умоляющие глаза, но продолжала подпрыгивать и просить. Молча и жалобно.

— Ну вот посмотри на неё! — злобно выдала Хиракава, обращаясь ко мне, незаметно подошедшего к этой сценке в спортзале, — Она меня тут час ножом гоняла, нормально так! Но стоило только…

Приглушенно пискнув, моя чересчур тихая жена присела, пытаясь натянуть майку как можно ниже. Прыгала он перед подругой только в ней, потому что, как я понял, выйдя из душа, оказалась лишена белья. Которую теперь должна была потребовать назад. Ну и, разумеется, этот перфоманс в спортзале выполнялся Маной в одной майке, от чего она сейчас ужасно застеснялась.

Чем привела подругу в неистовство. Асуми накинулась на неё, щипая, тыкая и приговаривая, что так жить нельзя. Чего стесняться собственного мужа, на котором уже неизвестно сколько раз спала в обнимку как обезьяна какая, прижимаясь к нему всем подряд и отираясь, как только можно и нельзя. А тут, видите ли, задницу показала и стесняется!

— Ты посмотри на неё! — продолжала «экзекуцию» хафу, — Ну что за овечка! Овца! Свои же труселя не может попросить отдать! Ты на меня вообще злиться должна, со мной тебе муж изменяет! Какая же ты зашуганная! Да с чего бы!?

Придётся вмешаться. Асуми не понимает, с кем имеет дело и почему всё именно так.

— Асуми, — негромко позвал я, сосредотачиваясь, — Подними её вещи и отойди от Маны на четыре шага. И приготовься.

— Чего? — раскрасневшаяся синеглазка, заметив, что я закрыл глаза и сосредотачиваюсь, решила не переспрашивать, а выполнять. Умница.

Хигу Годаэмон вчера с какой-то радости после съемок принялся мне объяснять суть «духовного давления», чтобы я «не тратил время и силы на глупости». Оказался забавный и простой прием, целиком и полностью в духе местных практиков. Сначала они уговаривают свой собственный организм приучиться производить магию в определенных дозах и позах, а затем реверсируют это умение «разговора» вовне, протравливая всю поступающую энергию источника на… демонстрацию себя. Нет, не так. На манифестацию собственной силы, окрашенной, для лучшего понимания, в одну эмоцию. По сути, напоминает азбуку Морзе, где нет кода, а переносчиком информации является сила манифестации и частота эмоции. То есть, активируя «духовное давление», практик дает окружающим понять, что он силен, зол и претендует на лидирующую позицию.

…наверное. Хотя, это можно интерпретировать и как запугивание. Относительно безвредно, зато в некоторых случаях позволяет опытным бойцам оценить силы друг друга, и даже отступить, если уровень развития противника чересчур высок. Обычным людям, подвергшимся «духовному давлению» или «жажде крови»… приходится несладко.

Если от дозированно выпущенной мной Ки Асуми лишь пораженно фыркнула и напряглась, то Мана свалилась на задницу, а затем, мелко дрожа, уставилась на меня во все глаза. Это тут же привлекло внимание Хиракавы, которая, метнувшись к подруге и проверив её, удивленно выпалила:

— Да она тащится, Кира! Она сидит и кончает!! Чего-ооо?!!

— Вернись на место, — велел ей я, а когда Асуми подхватилась, выполнив указание, рывком снял давление, жестко обратившись к жене, — Твоё белье. Забери. Немедленно.

Асуми была категорически не готова к тому, что моментально содравшая с себя майку Мана швырнет её подруге в лицо, а затем кинется на неё, как разъяренная кошка. Не готова, но, являясь довольно опытным уличным бойцом, хафу попыталась разорвать дистанцию, только вот куда более высокая, чем она, девушка, прыгнув на стену и оттолкнувшись от неё под идеально выверенным углом, играючи снесла своим телом синеглазую с ног, навалилась сверху, а затем, перевернув за живот, молниеносно укусила за задницу, после чего спокойно, хоть и очень быстро, выхватила свои вещи из моментально ослабших от удивления рук подруги. Еще секунда, и голая, но совершенно этим не смущенная Мана стоит, протягивая мне своё нижнее белье.

— Моя жопа! — удивленно-пораженный вскрик хафу завершил эту молниеносную композицию красочной точкой.

— Мана — далеко не так проста, как тебе может показаться… — пробурчал я, сноровисто одевая жену, — Она просто не может быть достаточно честной с собой. Наша задача — помочь противоположностям внутри неё подружиться, прийти в равновесие, найти более безболезненный баланс.

Одевание, как я и думал, включило назад «тихоню», от чего Мана не нашла ничего лучше, чем броситься мне на шею и начать трястись. Асуми, потирая зад, смотрела на всё это дело с приоткрытым ртом. Как ни крути, но её (предупрежденную!) только что за секунду уложило самое безобидное и мягкое существо, которое она только знала. Отняло вещи и укусило за задницу. Точнее, наоборот…

— Так, всё! — прервал я треск хафу, — Я опаздываю. Пообщайтесь, поговорите вдвоем, потом ложитесь спать. Я буду поздно.

— Драться идешь?

— Нет, смотреть на бой.

Меня позвал дед, Горо Кирью. Отказываться от приглашения я и не думал, так как бой намечался особый, на него собирались прийти самые известные и сильные бойцы Токио, даже, как скупо обмолвился родственник, некоторые летят из других стран. Человек из старых родов принял вызов и собирался провести публичный бой.

Поехали мы с дедом на машине, принадлежащей Сенко-гуми, большой, представительской. Наверное, единственный вид транспорта во всей Аракаве, способный разместить в себе такого титана как Горо так, чтобы он сохранил свое достоинство. Ехали молча, каждый думая о своем. Попутно я экспериментировал с «духовным давлением», постепенно понимая, какой полезный инструмент мне вручил чемпион Северного Канто. Точнее, полезный, но бытовой — за счет неразвитого источника, которому еще расти и расти, я вряд ли кого-то из противников смогу подавить или хотя бы впечатлить (вон даже Асуми, совершенно не ожидавшая подобного, лишь удивилась), зато если придётся иметь дело с обычными людьми, то возможность придать себе немного веса — будет бесценна. Главное научиться дозировать.