Церулеан улыбнулся, или, по крайней мере, настолько близко к улыбке, насколько мог выразить это пылающий конструкт-раптор. Кровь Рендидли застыла в жилах, когда он наконец-то разглядел образ Церулеана. Сначала это были лишь мерцания, небольшие несовершенства в его форме, но вскоре Рендидли понял, что эти искажения были целенаправленными. Лорд Церулеан-Сити не культивировал материализации образов или образы состояния мира, как большинство других, кого Рендидли встречал. Нет, чрезвычайно детальный и довольно физически ограниченный образ скрывался внутри его тела.

Ближе всего к этому Рендидли видел лишь некоторых воинов из Теллуса, которые создавали чрезвычайно сфокусированный образ своего собственного оружия. Этот образ становился вездесущим благодаря их постоянной связи с их копьем, пока разделение между образом и физическим объектом не начинало размываться. Каждое движение становилось пиком активации образа, оставаясь при этом обыденным движением. Реальность и нереальность сливались воедино, создавая мощную смесь того и другого.

Он имитировал как материализации образов, так и Небытие. Заимствуя силу каждого, чтобы создать устойчивое слияние. Единственным недостатком было присущее ограничение на то, сколько деталей можно было вложить в копье. Оружие становилось подавляюще твёрдым, но образам, как правило, требовалось немного больше фантастичности, чтобы стать подавляющими.

Однако, в отличие от тех личностей из Теллуса, образ Церулеана был не его оружием, а им самим. Двойник, ложный эмоциональный двойник, питавший всё существование конструкта-раптора. Полностью избегая недостатка метода Теллуса, выбрав гораздо более сложный объект для воспроизведения.

Душа.

На краткий миг Рендидли увидел проблеск выражения на лице конструкта-раптора, скрывающегося внутри физического тела. Маниакальный оскал зубов, радость быть замеченным, своего рода снисходительная надменность от того, что наконец-то кто-то другой почувствовал глубину его силы. Или вдохнуть едкий привкус его безумия.

Целый миф, связанный с его личностью, тщательно культивируемый на протяжении бесчисленных лет. Как только Рендидли увидел его однажды, он смог заметить мелкие изъяны: как пламя слегка слишком сильно выпирало, как странное искажение появлялось в скрученной, трёхкратной каркасной структуре его позвоночника. Приближение души, пытающейся носить полое тело и говорить слова. Вторая версия его самого, чья грубая текстура тревожила Рендидли всякий раз, когда он её видел.

Огромный конструкт из слухов и жестоких истин продолжал ухмыляться ему, когда он мерцал по краям его физического тела. Кожа Рендидли стала липкой. Это было чудовищное, собранное из кусочков подобие Небытия, бурлящее внутри тела Церулеана, воображаемая Тяжесть, обретшая присутствие благодаря повторению и детализации.

Фатия Церулеан жил и дышал своей собственной легендой каждое мгновение, оттачивая и совершенствуя её каждым своим действием. Его потенциал вырасти в могущественную личность стал спорным вопросом, когда он переделал себя, чтобы стать истинным лордом.

Очевидный успех этого процесса ощущался особенно оскорбительным, учитывая, что Рендидли провел так много времени за последние несколько месяцев, примиряясь со своими собственными игнорируемыми эмоциями. Однако напротив него, на противоположном Узком Пути, он теперь видел версию самого себя, которая игнорировала эти уроки и вместо этого снова и снова закрашивала их суровой Силой Воли, до тех пор, пока фасад не стал сущностью.

И все же он не чувствовал зависти. Глядя на это чудовищное существо и ужас, мерцающий под его кожей, Рендидли задался вопросом, остались ли хоть какие-то истинные эмоции Церулеана в его ядре.

Рендидли облизнул губы. И все же, несмотря на всё это, ему нужно было обратиться к этому злобному существу сейчас. Он говорил честно, доверяя, что Церулеан обладает достаточной проницательностью, чтобы это распознать. — Я не хочу, чтобы Маллун пострадал. Честно говоря, независимо от того, что вы чувствуете относительно моего пути, я пришел сюда без намерения вмешиваться в грядущую бурю вокруг города. Если уж на то пошло я просто хочу наблюдать.

Церулеан наклонился вперед, внутренний демон, которого он так долго культивировал, выглядывал из светящихся белых сфер внутри его черепа раптора. — Когда я буду держать голову Короля Небытия Мрачное Небо в своих руках и сжимать пальцы, вы остановите меня?

— Нет, — сказал Рэндидли.

Церулеан согнул когти. — Несмотря на то, что подсказывает мне интуиция, мне трудно поверить, что вы так мало лояльны к своему народу, Король Небытия.

На это Рендидли засмеялся. Его изумрудные глаза плясали от искреннего веселья. — Лорд Церулеан, я сейчас стою между двух миров; уверен, вы почувствовали энергию, движущуюся внутри моего тела. Я не был выращен среди Небытия. И точно так же, как вы сейчас относитесь ко мне с подозрением из-за моего Ядра Небытия, так и я сражался против Сил Небытия из-за владения образами.

Это было правдой, хотя и немного искажало время, проведенное Рендидли на передовой. Тем не менее, он верил, что этого будет достаточно.

И так оно и было. Чудовищный, вылепленный Церулеан исчез. Воздух перестал дрожать под прикосновением его образа. Он откинулся назад и опустился на пятки. Внезапно конструкт-раптор излучал веселое задорное настроение. — Знаете, Король Небытия Голодный Глаз, тот факт, что мои инстинкты говорят мне, что я должен вам верить, лишь заставляет меня доверять вам меньше. Но я не могу отрицать, что мне нравится то чувство опасности, которое вы у меня вызываете. Что касается этой бури, не стесняйтесь оставаться и наблюдать. Но могу ли я вам кое-что предложить?