На несколько секунд тишина повисла между ними. Ухмылка Всадника Чумы расширилась, обнажая широкие, плоские зубы.

— Ты не станешь отрицать обвинения?

— Полагаю, для тебя это не имеет большого значения. Я вижу в твоих глазах решимость умереть. — Рендидли почувствовал, как его левая рука дёрнулась от другого ощущения, прямо в ладони. Неизгладимый след его усталости, всё ещё присутствующий в его жизни. Он сражался и побеждал, снова и снова, оказавшись очень высоко на своём Пути. Но это означало, что каждый его выбор теперь имел последствия.

Он шагнул вперёд, но с каждым шагом создавал противотоки.

— Хех. Я ценю тебя, Король Пустоты Голодный Глаз. Нет, я завидую тебе, тому, как смело ты возвращаешься к старым временам, до того, как мы все преклонили колени перед Арбитром. — Всадник Чумы снова сплюнул в сторону. Чем дольше Рендидли стоял перед существом, тем сильнее он чувствовал запах разложения и грязи, исходящий от его тела. Больше, чем слабое, гнилое одеяние, его покрывала пульсирующая аура вырождения. — Однако Пустота достигла нашего доминирования благодаря строгому следованию системе, которая управляет нами. Это спасло нас от самих себя, от прихотей Военачальников Пустоты и молчания Жриц Пустоты. Тебе нельзя позволить существовать, чтобы ослабить всё, что мы создали.

Глаза Рендидли замерцали, на мгновение став светящимися. Все нити огня этого Короля Пустоты горели в его видении. Он разобрал на части закономерности, которые оживляли его Пустоту. Столкновение надвигалось, и он приветствовал его. Когда свечение угасло, он небрежно произнёс:

— Ты знаешь, я оставался здесь, чтобы достичь самосовершенствования. Теперь, когда я этого добился, ты не сможешь меня победить.

— Обычно, возможно, это так. Но ты думаешь, я не замечаю, как ведёт себя твоё Ядро Пустоты? Возможно, это шанс. но сначала, послушаешь ли ты мою историю?

Этот неожиданный запрос вызвал хмурый взгляд у Рэндидли. Ужасный Гомункул настоятельно требовал немедленной атаки, но он сдержал импульс. Каждый шаг — шип, каждая пауза — водоворот.

— История? Зачем?

— Потому что я собираюсь умереть в этом маленьком уголке мира, независимо от того, чем закончится наша битва. — Всадник Чумы перенёс вес с одной ноги на другую, расширяя свою стойку в процессе. Удушливый запах гниющего трупа, тонущего в болоте, усилился.

Глаза Рендидли пылали, даже когда его Ядро Пустоты продолжало дрожать от его сверхбыстрых вращений. Ощущение жжения продолжало грызть его грудину. С другой стороны, Ужасный Гомункул наблюдал за этой новой угрозой с ликованием, наслаждаясь возможностью продемонстрировать своё мастерство.

В конце концов, Рендидли склонил голову. Он выслушает историю странного Короля Пустоты. Тем более что он намеревался убить его.

— Я принадлежу к древнему роду среди Королей Пустоты, чьи имена и история прослеживаются до великого исхода, когда мы рискнули, отправившись в эту нестабильную, изолированную вселенную. Наш Военачальник был жесток. но справедлив. Хех, я бы даже сказал, что у него не было другого выбора, кроме как быть жестоким. Мой род, особенно. ну. Ты можешь судить по моему нынешнему состоянию. — Всадник Чумы жестом показал рукой, заканчивающейся тремя толстыми и тупыми пальцами. Рендидли задумался, отекали ли они из-за странной болезни, поразившей другого Короля Пустоты, или они всегда были такими тяжёлыми. Король Пустоты щёлкнул зубами. — Без жестокости мы никогда не смогли бы овладеть той значимостью, которую несём. Мы не смогли бы справиться с Покаянием.

— Во времена войны цена нашей уникальной способности невелика. Мы сражаемся с помощью нашего гниения и чумы, нанося вред врагам. В ранние, хаотичные годы Нексуса. мы процветали. Мы были, пожалуй, одной из самых диких и жестоких фракций. Однако, с появлением Арбитра. у нас больше не было врагов, с которыми можно было бы сражаться. Как внутренние, так и внешние угрозы сократились. Яд, который мы несли в своих венах. он мог атаковать только тела, которые его несли.

Всадник Чумы потянул за рваную одежду, покрывающую его тело. Старая ткань разорвалась, будучи странно влажной и гнилой. Под ней его тело пульсировало гноящимися язвами и искривлёнными мышцами. Его плечи были чудовищно огромными и шарообразными, словно раздутые тыквы, истекающие гноем над крепким туловищем. Король Пустоты снова щёлкнул зубами.

— Я был сильнейшим в свою эпоху, с наибольшим количеством наград и контроля. Поэтому, когда мир начал душить нас, я отказался от своего имени и получил родовой титул Всадника Чумы. Того, кто несёт чуму. С этим именем. пришла ужасная ответственность. В их пятый день рождения я заставлял молодых отпрысков нашей семьи съесть кусочек моей плоти. Чтобы посеять чуму в их телах и проверить их потенциал.

— Мои первые попытки. прошли не очень хорошо. Понимаешь, это как балансировать на канате. Нужно было понять способности и склонности детей и выяснить, сколько они смогут вынести, насколько прогнивший кусок себя я могу им дать. А чума и вырождение. ну, это огромная область. Есть медленно истощающие чумы, есть лихорадочные вирусы, сжигающие плоть, есть привкус смерти и ужасная, постоянная болезнь, забивающая тебе горло. В конце концов я научился оценивать ребёнка, но чтобы достичь этого, я видел, как многие дети были опустошены тем, что я нёс. Я. ни один враг не убил столько моих сородичей, сколько я сам.

Запах гниения усилился. Раны на теле Всадника Чумы продолжали дрожать и кровоточить. Рендидли сжал губы, начиная понимать подоплёку разговора. Но он не прервал.

Потому что он мог читать глубокий смысл каждого слова, сказанного Всадником Чумы. Это была магия Пустоты, которую он видел в малых дозах, но никогда в такой намеренно агрессивной манере. Делясь своей личной историей, своей историей, этот Король Пустоты получал огромное влияние на настоящее. Рендидли отметил поток энергии вокруг себя, заставлявший его оставаться неподвижным и позволить истории завершиться.