Мир расплылся; его ноги дрожали, босые ступни погружались в грязную землю. Мёртвый (Воин Низины) безжизненно смотрел на него, сломанный остриё торчало из его груди. Под (Воином Низины) лежали два воина Лизакха, также мёртвые.

Моргнув, Рендидли посмотрел вверх. Иллия дрейфовала над ним, с лёгкой улыбкой на лице. С её крыльев падали сияющие жемчужные огоньки, когда она лениво кружила, похожая на танцовщицу в натуральную величину из музыкальной шкатулки. Ещё выше неё четыре (Короля Низины) быстро начали сгущать новое, более сфокусированное сверло Низины.

Рендидли напряг ноги и оттолкнулся от земли, чтобы прыгнуть. Земля треснула под ним, но он даже на секунду не оторвался от земли. Его лицо потемнело. Он чувствовал странный узор в своей собственной Низине, обвивающий его, как паутина, и прижимающий к земле. Даже когда он сжимал свою Низину, пытаясь избавить своё ядро от влияния Иллии, вредоносные частицы уплывали глубже в его Низину, прячась от него.

— Полагаю, мы скоро узнаем, насколько ты крепок, (Король Низины Голодный Глаз), — прокричал один из (Королей Низины). Они жестом направили усиленное сверло Низины к его телу. Иллия продолжила свой танец.

Рендидли поднял руку, но почувствовал тонкую мембрану над собой, не позволяющую даже его энергии растянуться в небо. Он мог видеть и чувствовать узоры, созданные его противниками, но пока он находился под влиянием её (Власти), он не мог пересечь эту границу.

Рендидли прищурил глаза и поднял обе руки к небу. Он облизнул губы, в полной мере наслаждаясь предвкушением того, что должно было произойти.

— (Первая Власть: Захват).

(Ужасающий Гомункул) ухмыльнулся. Новые ноты резонанса всплыли на поверхность в теле Рэндидли.

Поздравляем! Ваш навык (Чудовищная Стойкость Гомункула) вырос до уровня 903!

Он захватил всё небо над Хоумвеллом. Облака задрожали. Мышцы его рук вздулись. Затем он стянул всё это вниз.

Если бы (Власть) Иллии разорвалась, он бы не возражал. Но то, что произошло на самом деле, оказалось гораздо более удовлетворительным.

Его (Изначальный Джуджу Низины) вырвал вскрик из уст Иллии, когда она рухнула на землю, её крылья были перепачканы в грязи. (Короли Низины) даже не успели издать ни звука, просто врезавшись в свои собственные сверла Низины, и их тела ударились о землю, прежде чем они смогли отреагировать.

Рендидли хрустнул шеей, а затем начал идти вперёд.

— Если вы хотели драться на земле, то так бы и сказали.

Глава 2249

Костяшки Мойша болели, но он не смел замедляться.

Столкновение позади него сотрясало воздух и землю. Передняя стена дома рухнула прямо перед Гомидом, вырвавшись из своих креплений. Воющие Ветры Пустоты обладали достаточной силой, чтобы пробивать дыры в слабом облике Мойша и терзать его тело, но он опустил голову и старался не слишком много думать о том, насколько они хрупки. Его руки работали, унося его прочь от поля боя теперь, когда странный Король Пустоты взял верх.

Лидер Лизахов, бегущий рядом с Мойшем, перестал пытаться остановить кровотечение из своей культи и хорошей рукой хлопнул по спине спотыкающегося солдата перед ними. Два ветерана замыкали заднюю часть своей потрепанной группы выживших, но скорость этого солдата продолжала замедляться. — Просто продолжай. Хоумвелл выдержит.

Как назло, грохот сотряс землю и обрушил несколько лачуг вдоль узкой дороги в мешанину из переработанных металлических листов и деревянных столбов. Группа раненых солдат продолжала двигаться вперед, карабкаясь и надеясь, так как трущобы к западу от Хоумвелла были слишком тесными, а ситуация слишком отчаянной, чтобы обходить их.

Ветер свистел и выл взад и вперед, отбрасываемый одной атакой за другой.

Мойш старался не смотреть вниз, когда его тяжелый кулак опустился на ярко раскрашенный керамический горшок из расшатанного дома и разбил его вдребезги. Он не думал обо всех воспоминаниях, потерянных при обрушении.

Все жизни, отданные.

Глаза Мойша были налиты кровью, но он не смел их закрывать. Он знал, что как только он это сделает, то снова увидит землю, выпотрошенную поднимающейся волной колючих корней. Воины Пустоты, хоть и враги, были разорваны в клочья этими неумолимыми, почти первобытными корнями, которые появились. Вероятно, две тысячи жизней были погашены всего за секунду, оставив за собой бойню и жуткую тишину кладбищ. Стекающая и образующая лужи, мутная коричневая грязь, которую Мойш не мог стереть с поверхности своего сознания.

Как последняя капля, Мойш стоял там и наблюдал, как эти толстые, яростные корни прорывались через систему, созданную саженцем, который он так долго бережно защищал. В результате растение, казалось, поникло. Оно, возможно, приобрело зловещий коричневый оттенок, но из-за темноты Штормов Пустоты это было трудно различить. Теперь, когда от толчков убегающих падали новые куски разбитого горшка, Мойш не мог не чувствовать, что растение, которое он держал в ногах, было идеальной метафорой для Хоумвелла.