Осознание того, что полученное воспитание наложило на нас неизгладимый отпечаток, навязав нам определенный жизненный сценарий, влечет за собой ответственность за снятие этих ограничений и начало новый главы. Необходимо вступить в конфликт с этой частью себя, не отвергая ее, но стараясь выработать новую точку зрения.

Переоценка полученного воспитания остается единственным способом вырасти, жить собственной, а не навязанной жизнью, избавиться от чужеродных наслоений. Учиться во взрослом возрасте означает стряхнуть с себя полученную в детстве «форму», признать, что существуют и другие варианты развития и, хотя эта форма когда-то помогла нам стать на ноги, сегодня есть возможность выбрать новый путь.

На практике эта задача оказывается одновременно простой и сложной: необходимо не довольствоваться достигнутым, идти дальше, стать самому себе воспитателем, когда дистанция от детской зависимости сделает это возможным. Это того стоит. Ради нового начала.

Тем, кто утверждает (а таких людей немало), что полученное воспитание, то есть методы воспитания, которые применялись к ним в детстве, не имеют большого значения, поскольку в дальнейшем каждый человек все равно находит свой путь в жизни, следовало бы прочесть автобиографии некоторых деятелей – как прошлого, так и современности, – которые свидетельствуют как раз об обратном.

Офицер СС Рудольф Гесс был комендантом Освенцима с 1940 по 1943 г. Осужденный за преступления против человечности Верховным судом Варшавы, он, находясь в тюрьме, в ожидании исполнения вынесенного ему приговора, вдруг ощутил потребность записать историю своей жизни, уделив при этом особое внимание временам своего детства, словно это могло бы оправдать совершённые им зверства. Именно в воспитании, полученном им в детстве, таился зародыш нацизма – он показался привлекательным человеку, подавленному жестокими и авторитарными воспитателями, которые требовали от него абсолютного и безусловного повиновения.

Маленького Гесса воспитывали не с помощью проповедей или «поучений», а посредством довольно жестоких методов, не оставлявших места для диалога; глава семейной иерархии пользовался неподконтрольной и непререкаемой властью. Настоящая казарма.

Аналогичные свидетельства можно обнаружить в фильме «Белая лента», где представлено поколение детей, ставших взрослыми при Гитлере. Это фильм о корнях зла. После завершения просмотра становится очевидным, что этот гнойник вызревал в мире их отцов – в образе жизни, принятом в деревне, где разворачиваются события, а особенно в отношениях родителей с детьми, в воспитании, опирающемся на психологическое и физическое насилие. При этом женщины также оставались безмолвными униженными жертвами домашнего насилия, принуждаемыми к покорности и полному подчинению миру мужчин. Обучение жестокости происходило не вербальным путем, но посредством принятия силовой модели поведения, примером которой служил глава семьи, под страхом отождествления себя с собственной непригодностью и слабостью.

Как показало исследование политика и психолога Джильолы Ло Кашо о связи между мафией и системами ценностей и, в частности, ее влиянии на детей в Палермо, насилие вырастает на почве насилия. В такой семейной и социальной атмосфере у детей формируется своего рода привыкание к насилию, к тому, что противостоять авторитетным взрослым в спорах или конфликтах невозможно, что им нужно безоговорочно повиноваться. Дети, выросшие в атмосфере насилия, впитывали этот язык, который становился их собственным кодексом, поскольку другого они не знали. Они страдали алекситимией [10] , как и многие нацистские главари, бывшие не просто психопатами, но субъектами, полностью лишенными способности к эмпатии, то есть способности чувствовать и понимать эмоции – как свои, так и других людей.

Именно такой тип людей организованные преступные группировки используют для уничтожения врагов, поскольку они в равной степени равнодушны как к себе самим, так и к другим.

Таким образом, как пишет в своих мемуарах Рудольф Гесс, не осознавая, что подписывает себе приговор, для него исполнение приказов, отдаваемых вышестоящими офицерами, превратилось просто в работу, в обязанность, способ зарабатывать на жизнь.

Прусское воспитание привело к такому чудовищному, леденящему душу результату, что после окончания Второй мировой войны победившие союзники приняли решение стереть этот регион – Пруссию – с географических карт из-за невосполнимого ущерба, нанесенного Центральной Европе доведенным до крайности прусским милитаризмом. Я вижу это так: слишком много вреда прусское воспитание нанесло детям, отвратив их от самих себя и превратив в серийных преступников, сотворивших на земле кошмар, получивший название холокост.