— Но лучше бы ты рассказал обо всем мне.

— Но, Ваша Светлость, при всем моем уважении, я хотел бы обсудить условия, на которых я выдам эту информацию, лично с вашим отцом.

— Условия? — скривился княжич.

— Торговля — это основа дипломатии, Ваша Светлость, — сказал Магистр.

— Ладно, Андрюша, возвращайся к работе, — сказал княжич. — Я передам отцу твои слова. Если они его заинтересуют, за тобой пришлют.

Магистр отвесил княжичу поклон, не слишком глубокий, чтобы тот не сумел почувствовать издевательство, и снова принялся гладить топором дерево.

За ним прислали уже вечером, когда отработавшие от рассвета до заката мужчины поглощали свой нехитрый ужин, состоящий в основном из картошки с небольшими вкраплениями мяса, разваренного до такой степени, что невозможно было определить, кому оно принадлежало при жизни.

Магистр без всякого сожаления отставил в сторону миску со своей едва тронутой порцией и поднялся из-за стола. Мужчины не обратили на это большого внимания, мало ли, что могло понадобиться князю от графского отпрыска на ночь глядя. Это их аристократические дела.

Похоже было, что князь отнесся к словам Магистра достаточно серьезно, потому что даже озаботился прислать за ним транспорт. Магистр погрузился в телегу, туда же забрался один их охранников барака. Кучер хлестнул лошадь, и они двинулись по разбитой проселочной дороге со скоростью пьяного и вынужденного тащить на спине бетонный блок пешехода. Пешком Магистр добрался бы куда быстрее.

Усадьба была отделена от простого народа частоколом, массивные деревянные ворота были открыты до наступления полной темноты, на вышках стояли воины с алебардами и факелами. При входе в главный дом Магистра, разумеется, обыскали, и ничего опасного при нем, разумеется, не нашли. После обыска на Магистра надели кандалы, и трое гвардейцев из личной охраны сопроводили его до княжеских покоев.

В целом все это не было похоже на отношения опекуна и опекаемого. Куда больше это смахивало на плен, но Магистр решил не обращать внимания на все эти нюансы. Может быть, у них тут действительно так принято.

Магистр опасался, что князь захочет конфиденциального разговора, но, видимо, тот был слишком труслив… в смысле, слишком осторожен, чтобы оставаться с графом Пламеневым один на один.

В кабинете толпился народ. Там было четверо молодых людей, трое людей постарше, две девушки, четыре женщины среднего возраста и одна — неопределенного. И это только если аристократию считать.

Трое гвардейцев пришли с Магистром, еще двое стояли у дверей. И были еще какие-то люди, судя по одежде, не из дворянского сословия, но уже и не крепостные. Приказчики какие-нибудь, подумал Магистр, или что-то вроде того.

Он посмотрел на наиболее возрастного и представительного мужчину, посчитав, что это и есть князь Грозовой, но в следующий момент из ниши в стене вышел сморщенный старикашка. Стоило ему кашлянуть и постучать тростью по полу, как взоры всех присутствующих обратились в его сторону.

Если это и есть князь, нет ничего странного в том, что Андрей до сих пор ходит в несовершеннолетних. Когда власть в обществе захватывают старые пе… речницы, они склонны отказывать молодежи в праве на собственное мнение, и во всех остальных правах тоже, как можно дольше.

Князь прошел через комнату и занял пустовавшее доселе массивное кресло возле камина.

— Давно не виделись, Андрюша, — прокашлял он. — Хорошо выглядишь. Повзрослел, возмужал. Еще немного, и станешь похожим на своего отца, хе-хе.

Магистр промолчал.

— Так что у тебя там за новости с Изнанки, которыми ты так хочешь со мной поделиться? — осведомился князь. — Наверное, там что-то очень важное, если после стольких лет ты попросил о личной встрече. И ты, верно, хочешь получить что-то взамен? Нет-нет, ничего не говори, позволь мне самому догадаться. Речь, видимо, пойдет о Катерине?

— Не совсем, — сказал Магистр.

— О! — князь изобразил на сморщенном, как сухофрукт, лице некоторое подобие изумления. — Тогда что же ты хочешь, Андрюша?

— Я хочу сказать, что ты — жалкий ничтожный старикашка, и тебе уже давно пора на тот свет, — ничуть не тушуясь заявил Магистр. — Куда я и намерен тебя отправить.

С этими словами он вытащил из-за пояса специально припасенную для таких целей грязную рабочую рукавицу (которую, конечно же, видели при обыске, но не стали изымать, поскольку она не могла считаться оружием) и швырнул князю в лицо.

Рукавица была не очень тяжелой сама по себе, и для того, чтобы придать ей какое-то подобие рыцарской перчатки, Магистр дополнительно набил ее некоторым количеством глины и мелких камешков. Убить такой штукой, конечно, довольно проблематично, но даже если она просто прилетит в лицо, приятного в этом мало.