Андрей чувствовал собрата по стихии и пылающий внутри него огонь.

Самым непонятным для Андрея был Кевин, молодой человек, одетый во все цивильное. При нем не было ни оружия, ни украшений, за исключением массивного браслета на правой руке, который он пытался спрятать под рукавом, не давая Андрею шанса рассмотреть детали. Он сидел со скучающим и практически отсутствующим видом, говорил мало, и Андрей терялся в догадках, какого рожна его вообще сюда пригласили.

Последним был сам чертов Виталик, который и созвал всех остальных.

Андрей во второй раз изложил свою историю во всех подробностях, умолчав лишь о самых незначительных. Его слушали внимательно, почти не перебивали лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Он закончил свой рассказ утренним визитом Виталика и замолчал.

— Вот такие вот пироги с зомбятиной, — сказал Виталик.

На какое-то время в кухне-лаборатории повисла тишина. За окнами стояла глубокая ночь — для того, чтобы собрать здесь всех этих людей, Виталику потребовалось время. За печкой заскрипел сверчок.

— Не могу в это поверить, — сказал Сумкин. — Просто поверить в это не могу. Ну, сколько у нас было спокойных лет? Двадцать? Двадцать пять? Неужели это так много? Неужели мы не заслужили передышки хотя бы на пару веков, а?

У Сумкина было стойкое ощущение, что его вот-вот могут втянуть в то, чего он не любил больше всего на свете — в приключения. Сумкин ненавидел приключения. Он любил магию, любил свою академию, любил кабинет в своей академии, любил исследования, которыми он занимался в этом кабинете, любил свое кресло перед камином, в котором можно было выпить вина, осмысливая полученные результаты исследований.

А вот носиться по мирам Системы для ликвидации очередных угроз он просто терпеть не мог.

— Когда, ты говоришь, этот портал откроется вновь? — спросил Такеши.

— Через двенадцать дней, плюс-минус, — сказал Андрей.

— Но, как я понимаю, откроется он уже не здесь?

— Именно, — подтвердил Андрей. — На одном месте портал открывается лишь дважды. Потом место будет уже другим.

— Ну, для Оберона это не проблема, — сказал Такеши. — Полагаю, что нет в мирах Системы места, из которого он не смог бы выбраться. Давайте просто подождем две недели, пока Оберон не вернется и все нам не объяснит.

— А если он не вернется? — спросил Сумкин.

— Полагаю, тогда нам придется готовить спасательную операцию, — сказал Виталик.

— Давайте рассуждать здраво, — предложил Такеши. — Я понимаю, что там параллельная вселенная, и в ней тоже есть Земля, и даже некоторые географические названия, как я понял, совпадают. Но это же другая вселенная, это не ваш мир, там живут люди, которых мы совершенно не знаем, так какого черта? На кой нам их спасать? Пусть сами с ним разбираются.

— Три раза ха-ха, — сказал Сумкин. — Очень смешно, друг мой. Проблема не в Обероне. Проблема в том, что спонтанные порталы, постоянно открывающиеся из одной вселенной в другую, могут свидетельствовать о сближении этих самых вселенных, а таковое сближение обычно предшествует такому малоизученному и очень неприятному явлению, как Сопряжение Сфер.

— Насколько неприятному? — уточнил Виталик.

— Очень неприятному. Это будет катастрофа, — сказал Сумкин. — Больше, конечно, для них, но нам тоже мало не покажется. Очередная чертова угроза существованию вселенной.

— Кстати, раз уж мы заговорили об угрозах существованию вселенной, — сказал Виталик. — Ты уже изобрел машину времени?

— Я над этим работаю.

— И на какой стадии сейчас эти работы?

— Интересно, почему вдруг это стало исключительно моей проблемой? — осведомился Сумкин. — Вы, типа, в какой-то другой вселенной живете и вас это вообще не касается?

— Тебе выдали божественный квест.

— Да блин! — возопил Сумкин. — Чувак просто так ляпнул мимоходом, вообще не задумываясь…

— И тем самым выдал тебе божественный квест, — сказал Виталик. — Я знаю, я у тебя в дневнике заданий его видел.

— И прекрати заглядывать в мой интерфейс! Это, в конце концов, просто неприлично.

— Больше не буду, — сказал Виталик. — Так на какой ты стадии?

— Давай я объясню на понятном тебе языке, — взвился Сумкин. — Я, сука, маг, а не хроно-что-то-там-физик, к хренам! Магия — это искусство, а машина времени — это какая-то чертовщина из творчества Уэллса, и я понятия не имею, с какой стороны к этой проблеме подступиться. Однажды мне показалось, что я нашел выход. Я мог подсмотреть работающий вариант в одной соседней вселенной, которая, кстати, с нашей никак не сближалась, к хренам, и тупо повторить то, что они изобрели. Но прежде, чем я успел подобраться к чертежам, в этой вселенной нарисовался наш несравненный, сука, квестодатель и перепахал всю местную историю к хренам. До полной, сука, неузнаваемости. И никакой машины времени там больше не изобрели, потому что придумали они ее там от безысходности, после ядерной, сука, катастрофы, а наш общий друг Чапай по своему обыкновению взял, да и эту катастрофу предотвратил. И никакой безысходности там не осталось, только вселенская гармония и полное благорастворение воздухов. И теперь я снова понятия не имею, что делать, и не надо, сука, на меня давить.

— Но зато теперь ты знаешь, что в принципе это возможно, — сказал Виталик. — И я так уже давно не разговариваю.

— В принципе, все возможно, а вот на практике возникают всякие нюансы, — сказал Сумкин. — И, видимо, тот короткий период, когда ты так разговаривал, произвел на меня неизгладимое впечатление.

— Кстати, где физрук сейчас? — спросил Такеши.

— Да кто ж его знает, — сказал Федор уже спокойнее. Он выпустил пар, слил свое недовольство и позволил себе немного расслабиться. — Может быть, к внучке в гости укатил, может быть, очередные каникулы с потерей памяти себе устроил.