Ассоциации, опыт, впечатления — драгоценный багаж Его надо копить, им надо дорожить. Пусть это глаза старухи с картины Рембрандта, волосы Весны Боттичелли, непредсказуемость реплик шекспировского шута или трогательная задумчивость колыбельной Марии из «Мазепы» Чайковского. Пусть это удачная мизансцена В. А. Лосского или Л. В. Баратова… Все пойдет в дело, если это стало моим, мною, присоединенным ко мне моей любовью. Поэтому я не верю «молодцам» от режиссуры, отвернувшимся от прошлого, потерявшим воспоминания и жизни и искусства. Воспоминания, впечатления — важная часть богатства, которую надо хранить, уважать, любить.

Увы, все это превращается в абстрактное «вообще», если воля режиссера, изучая, тренируясь и организуя музыкально-действенное зрелище, не может властно все это объединить. Безвольный режиссер — беда! Воля при постановке оперного спектакля, это по существу беспрерывная битва за сверхзадачу спектакля. А оперный театр уж так устроен, что в нем нет никого, кто бы эту сверхзадачу знал. От нее, от ее мобилизующей силы отворачиваются и певец, и художник, и дирижер, а следом за ними и тот господин, что сидит с биноклем в зрительном зале, бесстрастно держа программку в руках и придумывая, если он, прости Господи, рецензент, замысловатые словечки для жонглирования критическими формулами. За всю свою очень долгую жизнь я не заметил в рецензиях даже намека на интерес к драматургическому смыслу и развитию произведения или спектакля. А между тем это единственно верный путь, способный вывести театральный акт из блужданий по темному лесу музыкально-вокальных терминов, в котором часто плутают и исполнители, и те, кто, сидя в зале, находится в их власти.

Оперный спектакль должен быть ясным, без излишней зауми и осложнений. Его драматургическая мысль должна быть очевидной и просто изложенной, чтобы пройти сквозь заросли многообразных интересов, которыми являются сюжет, вокал, музыка, текст, оркестровка, актерские индивидуальности. И это все должно быть организовано волей режиссера. Тут не место добреньким и со всем согласным. Должна существовать, атаковать воля режиссера на службе у потаенного замысла автора. Когда режиссеру удается воображением, опытом прошлого и волей прояснить, а не затуманить художественный замысел автора, красота и мудрость творения становятся всем доступны. А что может быть лучше?

Театр живет в двух плоскостях. Одна плоскость — производство, то есть исполнители, сцена, закулисная, или другими словами административно-организационная жизнь. Вторая плоскость — потребление: зритель, критика, признание, интерес к театру, потребность в нем. Меняется жизнь, меняются и соотношения плоскостей. Стабильности здесь нет, а потому надо быть осторожным и не принимать всерьез как безусловно важную точку зрения одного момента. Нельзя и не надо угождать всем — и тем, кто всю жизнь прожил в русской провинции, и тем, кто не выходил из Версаля, тем, кто пришел из ФЗУ, и тем, кто когда-то учился в институте благородных девиц. Всем угодить нельзя, но надо все возможные мнения, оценки, привычки иметь в виду, знать их и по возможности уметь обобщать для утверждения своих позиций: гражданских, личных, профессиональных. Беда, если созидатель в искусстве творит по принципу «Что изволите?», но ведь каждому из нас хочется иметь похвалу и признание сегодня, сейчас, на все времена!

И я пытался в своем творчестве обобщить все мнения, забыть, что всем мил не будешь. А вокруг разные люди, разное время, разные условия, потребности, вкусы. И все это в бесконечных противоречиях, разногласиях. Было время, когда меня ругали за то, что в моих спектаклях так много действия, что некогда слушать музыку. Слава Богу, что я не послушался этих «мудрецов» и работал, как велели мне моя природа и мои принципы. Мои действия продиктованы партитурой, и я уверен, что услышать музыку в опере можно, лишь увидев и поняв действие, ее родившее. А что придет в голову другому музыковеду завтра? Кому верить, на кого ориентироваться? На веру в законы оперы и в свои собственные законы — законы поклонения и служения опере.

Чтобы знать разные мнения, в первые годы существования Камерного музыкального театра я положил толстую тетрадь в фойе с просьбой к зрителям написать в ней свое мнение о театре, о спектакле. Только нельзя требовать, настаивать, чтобы писали, — пусть пишут, только если захочется. Опыт мне подсказывал, что безответственно похвалить что-либо легче, чем ответственно обругать. В этой «настольной книге» было много приятного, много неожиданного и противоречивого. Самые полезные мнения и оценки были у тех, кто в театре или спектакле искал и находил свой интерес, делал свой вывод. В ту же тетрадь шли и заметки в газетах, журналах, рецензии. Все их опубликовать невозможно, да и боюсь быть заподозренным в хвастовстве. Но противоречивые размышления и сквозящая иногда личная заинтересованность разных людей из разных стран правдивы и поучительны. Только по этим документам можно проследить истинное положение театра — удивление чем-то незнакомым, желание поддержать, снисходительное присоединение своего голоса к общепринятой оценке, подсмотренное, подслушанное и индивидуально оцененное, присвоенное только себе, благодарность и поощрение, любопытство и официальное признание… Все это надо знать, но не терять собственной головы. Чтобы душа художника была чиста и ответственна, ее нельзя держать нараспашку! Может быть, я не прав? Во всяком случае, отзывы даю почти наугад и случайно подхваченные.

А с другой стороны, не поддержали бы нас добрым словом многие люди во многих странах, существовал бы наш театр? Спасибо им.

Из книги отзывов:

«Получил огромное наслаждение на вашем спектакле „Давайте создадим оперу!“. Большое вам спасибо. Буду стараться попасть на каждый ваш спектакль…»

Народный артист СССР Александр Зархи.

«Как это живо, чисто, искренне, интересно, умно, изобретательно. И как приятно, что это настоящая борьба с потребительским отношением к искусству…»

Отар Тактакшивили.

«Огромное спасибо всем участникам спектакля, в котором все живут естественно, как в подлинной жизни, темпераментно, озорно, весело. Это впечатление ни с чем нельзя сравнить… Я теперь навсегда поклонница вашего театра…»

Вероника Дударова о спектакле «Похождения повесы» И. Стравинского.

«Каждое мое посещение вашего театра приносит огромное чувство радости и гордости за наш музыкальный театр. Великое счастье композиторов, что есть такой театр. Великое счастье всех, кто желает учиться быть лучше, для достижения высот в спектаклях музыкального театра. Спасибо…»