Шрифт:
Не проклинай людей! Настанет трепет, стоны Вновь будут искренни, молитвы горячи, Смутится яркий день, – и солнечной короны Заблещут в полутьме священные лучи!
20 мая 1894
*
Господи! Господи! Блуждаю один, как челнок, Безумцем в туман направляемый, Один, без любви, сожигаемый Мучительным пламенем грез!
О, страшно стоять одному На кручи заоблачной, Стоять одному в беспредельности! Туманы проходят у ног, Орлы ко мне редко возносятся, Как плесень, у грани снегов умирающий мох.
Есть блаженство – не знать и забыть! Есть блаженство – в толпе затеряться! Есть блаженство – скалой неоформленной быть И мхом, этим мхом умирающим!
О, зачем я не сумрачный мох! О, зачем я не камень дорожный! Если бы был я пурпуровым маком! Как на стебле я сладко качался б! С бабочкой, севшей на венчик, качался, Светом зари наслаждался, Солнцем, и тенью, и мраком!
О, если бы был я пурпуровым маком! О, если бы был я камнем дорожным!
1 декабря 1894 Первые мечты Es ist eine alte Geschichte. H. Heine[282]
*
Мы встретились с нею случайно, И робко мечтал я об ней, Но долго заветная тайна Таилась в печали моей.
Но раз в золотое мгновенье Я высказал тайну свою; Я видел румянец смущенья, Услышал в ответ я «люблю».
И вспыхнули трепетно взоры, И губы слилися в одно. Вот старая сказка, которой Быть юной всегда суждено.
27 апреля 1893
*
Это было? Неужели? Нет! и быть то не могло. Звезды рдели на постели, Было в сумраке светло.
Обвивались нежно руки, Губы падали к губам… Этот ужас, эти муки Я за счастье не отдам!
Странно-нежной и покорной Приникала ты ко мне, — И фонарь, сквозь сумрак черный, Был так явственен в окне.
Не фонарь, – любовь светила, Звезды сыпала светло… Неужели это было? Нет! и быть то не могло!
*
Полутемное окошко Освети на миг свечой И потом его немножко Перед лестницей открой.
Я войду к тебе, волнуем Прежним трепетом любви; Ты меня встреть поцелуем, Снова милым назови.
Страстной ласке мы сначала Отдадимся горячо, А потом ко мне устало Ты поникнешь на плечо.
И в чарующей истоме, Под покровом темноты, Все для нас потонет – кроме Упоительной мечты.
4 мая 1893
*
Мечты, как лентами, словами Во вздохе слез оплетены. Мелькают призраки над нами И недосказанные сны.
О чем нам грезилось тревожно, О чем молчали мы вдвоем, Воскресло тенью невозможной На фоне бледно-золотом.
И мы дрожим, и мы не знаем… Мы ищем звуков и границ И тусклым лепетом встречаем Мерцанье вспыхнувших зарниц.
20 декабря 1895 Заветный сон Заветный сон вступает на ступени; Мгновенья дверь приотворяет он… Вот на стене смешались обе тени, И в зеркале (стыдливость наслаждений!) Ряд отражений затемнен.
О, не жалей, что яркость побледнела! Когда-нибудь, в печальной смене лет, Вернется все, – и не погаснет свет, И в зеркале, заученно и смело, Приникнет к телу тело.
8 ноября 1893 Из письма Милый, прости, что хочу повторять Прежних влюбленных обеты. Речи знакомые – новы опять, Если любовью согреты.
Милый, я знаю: ты любишь меня, И об одном все моленья, — Жить, умереть, это счастье храня, Светлой любви уверенья.
Милый, но если и новой любви Ты посвятишь свои грезы, В воспоминаниях счастьем живи, Мне же оставь наши слезы.
Пусть для тебя эта юная даль Будет прекрасной, как ныне. Мне же, мой милый, тогда и печаль Станет заветной святыней.
18 мая 1894 Вечером перед церковью Черной полоскою крест Тонет в темнеющем фоне; На голубом небосклоне Сонм зажигается звезд.
Символ любви человека Что, с обаяньем своим! Перед глаголом святым, Данным вселенной от века!
Так не потерей зови, Что опочило в покое! То уступает земное Звездам небесной любви.
19 июня 1893 Новые грезы Так деревцо свои листы Меняет каждою весною. А. Пушкин
*
Мрачной повиликой Поросли кресты, А внизу цветы С красной земляникой.
В памяти вдали Рой былых желаний; Повиликой ранней Думы поросли.
А мечты все те же В блеске молодом Манят под крестом Земляникой свежей.
22 октября 1893
*
Беспощадною орбитой Увлечен от прежних грез, Я за бездною открытой Вижу солнечный хаос.
Там творений колебанье, Вдохновенная вражда; Здесь холодное молчанье, Незнакомая звезда.
И, горящею кометой На безжизненном пути, Я шепчу слова привета, Как последнее прости.