Вижу, он не шутит.

— То есть… думаешь, мне и в самом деле являлась няня Ван?

— Такое вполне возможно.

— И она осталась или пришла, чтобы предостеречь против Чэна Маркуса?

Секретарь качает головой.

— Будем справедливы: разве она назвала имя господина Чэна? Упомянула какие-то подробности? Рассказала, что именно он сотворил или собирается?

Я пристыженно молчу: не испугайся я тогда, не убеги… Надо было задать вопрос или хотя бы выслушать, что мне собираются поведать.

Но у меня же нет закалки и привычки к потусторонним вещам, как у самого Лэя!

На выходе из кабинки опираюсь на протянутую руку Захарии; секретарь поддерживает меня привычно, как свою почтенную хозяйку, и так же отработанно отодвигается на приличествующее расстояние. Становится даже немного досадно, а после — смешно: похоже, длящаяся эпопея с женихом номер три разбудила во мне давно спящий интерес к противоположному полу! Пусть даже его представитель — знакомый уже много лет семейный служащий.

Кошусь на идущего рядом Захарию: но на этого самого служащего можно любоваться бесконечно, как на какое-нибудь знаменитое произведение искусства.

— Я изучил криминальную статистику района, где вы сейчас проживаете.

Едва не спотыкаюсь. Вот же зловредное «произведение», портит романтическую атмосферу летней вечерней прогулки!

— И?

— Она довольно успокаивающая. Если не считать проколотые шины вашего автомобиля и ваше похищение. И все же, — Захария смотрит перед собой, — может, ради собственной безопасности вы все-таки вернетесь в семейный дом? Хотя бы на время.

— Ни в коем случае! — выпаливают в едином порыве мой язык, мой разум и душа, и Лэй даже не пытается продолжить уговоры, хотя и бормочет: «Ну, вы можете хотя бы об этом подумать».

Останавливаюсь, рассеянно глядя на плавучие кафе, сияющие на реке, словно меняющие цвет огромные драгоценные камни.

— Захария, ты правда думаешь, что Чэн представляет для меня опасность?

Похоже, это тема, на которую можно говорить до бесконечности! Так англичане обсуждают свою погоду: «Опять дождь зарядил, как бы ни на всю неделю!» — «Держитесь от Чэна Маркуса подальше, а не то…»

Секретарь, как обычно, осмотрительно выбирает слова:

— Раз нет никаких доказательств, я не могу быть стопроцентно в этом уверен, миз Эбигейл. Но все же меня настораживает его внезапное появление ниоткуда…

— И его внезапное сватовство! — подхватываю я.

— Это-то как раз понятно: мечта многих и многих — войти в семью Мейли. Да вы и сами всё уже об этом знаете…

— Мечта многих, но не твоя?

Уж и не знаю, почему вдруг я это ляпаю! Наверное, что-то в атмосфере прекрасного вечера расслабляюще влияет на мозг и обычную тактичность. Или не вовремя просыпается некий процент семейной стервозности, подавляющая часть которой досталась ненаглядной младшей сестрице. Но делать нечего, свою порцию сегодняшних извинений я уже истратила; остается только невинно улыбаться, глядя на растерянного (в кои-то веки!) Захарию. Секретарь выкручивается виртуозно, вот кому следовало податься на дипломатическое поприще! Слегка улыбается в ответ:

— Мы ведь уже говорили, что воспринимаем друг друга практически как семью? Идемте, ветер к ночи прохладный, вы можете простыть.

Я зябко передергиваю плечами — и впрямь. Попросить пиджак у Лэя, как у обычного знакомого парня, наверняка будет уже верхом нахальства, вряд ли после такого демарша секретарь решится еще на прогулку с неожиданной мной. Не хотелось бы, все-таки его компания — очень приятное разнообразие в моей давно отлаженной, размеренной, но, по правде сказать, скучноватой жизни.

Хотя в последнее время жаловаться на скуку уж точно не приходится: тут тебе и внезапное сватовство, и внезапное похищение, и внезапные визиты — то Чэна, то Лэя!

То нянюшки.

Прощаемся у подъезда. Захария, как истинный джентльмен, заботящийся о безопасности дамы, ждет на улице, пока у меня в квартире загорится свет — вижу его, выглянув в окно. Короткий поклон, и парень направляется к машине. Уезжает.

Закрываю шторы — плотно, еще плотнее, чтобы не осталось ни единой щелочки. Чтобы не смог заглянуть какой-нибудь неизвестный злоумышленник.

Или пролетающая мимо сова. Х-ха!

Ставлю чайник. На набережной мы немного перекусили, но так как Лэй крайне ответственно и вдумчиво подошел к выбору ингредиентов, совершенно не сытно и не вкусно. Чэн на его месте не раздумывая проглотил бы самую-пресамую углеводистую- жирную-канцерогенную уличную еду…

С чего вдруг я то и дело их сравниваю? Ладно, Маркус все-таки какой-никакой, а жених, его изучать положено! Но Захария? Наш многолетний семейный секретарь, который знает нас как облупленных, даже то, что мы успешно скрываем не только от окружающих, но и от самих себя! Я всегда восхищалась его красотой, стилем, умом, компетентностью, стальным характером, мастерски упрятанным в бархат непреклонной учтивости, но никогда не воспринимала как своего возможного мужчину…