Точно, был коммивояжером, окончательно уверяюсь я, уже садясь в машину и отбрасывая папку с совершенно ненужной мне информацией, как только что испеченный горячий каштан. Чувствую себя крайне удивленной и рассерженной — и на себя, и на моего сегодняшнего знакомого. Прежде всего, конечно, на саму себя: потеряла сноровку? Расслабилась? Как так получилось, что впервые за несколько лет я ухожу со свидания вслепую без полного и окончательного «нет»?

Похоже, Маркус Чэн и впрямь очень способный человек: так суметь меня облапошить!

…Округлое лицо с остреньким упрямым подбородком — кажется, именно такие называют «сердечком», спокойные голубые глаза, вежливо улыбающийся рот с неяркой розовой помадой, белая кожа. Кажется, тут обошлось без косметических операций, чем увлекаются сегодня все состоятельные и не очень девушки. Или хирург оказался умелым, и потому аккуратные черты лица выглядят совершенно натуральными, как и (незаметный, понадеялся он, взгляд пониже) высокий бюст под кружевом блузки. Гладкие руки, длинные пальцы с неброским маникюром и тонкими кольцами. Ровный голос, немного книжная речь — ну конечно, она ведь университетский преподаватель! Безупречные манеры, никакого гримасничанья, ровные интонации; просто образец старинной аристократии, девица из известной благопристойной семьи. Если, конечно, забыть, как начинал сколачивать свое состояние глава клана Мейли — именно «сколачивать».

И если позабыть ту первую встречу…

Он почти год добивался личной встречи с самим Артуром Мейли. Вытребовал-выпросил множество рекомендаций от деловых партнеров, преодолел препятствия в виде помощников, референтов, консультантов, глав отделов, директоров того да сего, забросал все известные ему адреса и телефоны письмами, предложениями и расчетами, совершенно не унывая от шаблонных ответов типа «к сожалению, ваше предложение нас не заинтересовало, желаем дальнейших успехов». Наконец или звезды сложились как надо, или очередное послание-рекомендация привлекли внимание президента корпорации, и тот согласился самолично увидеться с упрямцем из Хванджи.

Потому одетый в непривычный и дьявольски дорогой костюм-тройку Маркус Чэн который час потел в ожидании решающей встречи в прохладной просторной приемной над очередной чашкой кофе, поднесенной вышколенной служащей. Начал уже подумывать, что так, в бесполезном ожидании, и пройдет весь день: наверное, безвестного провинциального выскочку просто решили проучить за назойливость! Ну что ж, отрицательный результат тоже результат, будем разрабатывать план дальше…

На девицу, решительным шагом вошедшую в приемную, он поначалу и внимания не обратил — туда-сюда постоянно сновали посетители и сотрудники — но по тому, как заторопилась ей навстречу величественная секретарша и встрепенулись хорошенькие машинистки, или как их там называют, понял, что посетительница необычная. А уж когда услышал «добрый день, миз Мейли» и вовсе навострил уши.

— Он один? — деловито спросила пришедшая.

— Пока да, миз Мейли, — пролепетала секретарь, — но вот господин Чэн уже давно дожидается встречи…

Даже не взглянув на господина, девица обогнула пытавшуюся преградить ей путь секретаршу и, широко распахнув высокую дверь, ворвалась в святая святых — кабинет президента Мейли.

— Как ты посмел!.. — прозвучало уже изнутри. Дверь с грохотом захлопнулась, но все равно в приемную доносились повышающиеся голоса, правда, о чем именно речь, не разберешь. Дебелая секретарша металась у порога, ломая руки и не решаясь войти; машинистки любопытно вытягивали шеи. Маркус тоже подкрался поближе.

— А кто это?

Секретарь впала в такое отчаянье, что даже не одернула не в меру любопытного посетителя.

— Эбигейл Мейли, старшая дочь президента… Ах, ну как я ее не остановила! Он же нас всех сейчас уволит!

Изыскивая способы подобраться к главе корпорации Чэн, конечно, изучал и его семью. Эбигейл — первая дочь, преподаватель литературы в одном из столичных университетов, отчего-то не самом престижном. Не замужем. Довольно замкнута, вредных привычек и недостойных знакомств не имеет, в семейном доме бывает редко, так что для его целей не подходит.

Секретарь подпрыгнула, девицы вскрикнули, сам Маркус вздрогнул от неожиданного грохота и звона. Они там что, уже в рукопашную пошли?! С бросанием друг в друга офисной мебели? Остается надеяться, что хоть Драконова рыбка[1] уцелеет — у такого крупного бизнесмена она наверняка в кабинете имеется.

Дверь распахнулась, вылетела Эбигейл — раскрасневшаяся, растрепанная, с заплаканными, но бешеными глазами. Следом выскочил сотни раз виденный на фото, видео и вживую на различных благотворительных и торжественных мероприятиях САМ: высокий, спортивно-сухопарый, с тонкими аристократичными чертами костистого лица, сейчас разъяренно-малинового… как бы инсульт не хватил!

—..!..!..! — орал Мейли, брызгая слюной. Ни единого приличного слова, кроме: — …ты еще об этом пожалеешь!

Девица круто развернулась на пороге. Отчеканила звенящим голосом:

— Да я уже сотни раз пожалела, что я твоя дочь! Так что и ты забудь о моем существовании, ясно? Навсегда!

От грохота следующей захлопнутой двери упала рамка с одной из благодарственных грамот и дипломов, щедро украшавших стены приемной. Артур Мейли таращился на разбившееся стекло, сжимая немалые кулаки. В притихшей комнате было слышно только его бурное дыхание. Обернулся, мазнув белым от бешенства взглядом по Чэну и явно его не увидев, рявкнул: