Эдди почувствовал, как по его телу пробегает дрожь, и в этот раз она была не последствием оргазма.

Как можно быстрее он натянул трусы и засунул в них уже теперь вялый член, натянул штаны и застегнул молнию. Краем глаза он заметил, как Томас вытирает руку о свою футболку.

— О том, что только что произошло, — сказал Томас.

Эдди отвернулся.

— Это сработало. Они ушли. Купились на это.

Он почувствовал руку Томаса на своем плече, тянущую его назад.

— Эдди, пожалуйста.

— Все хорошо.

— Я мог бы одолеть их с помощью контроля сознания. Итак, то, что мы только сделали…

Эдди прищурился.

— Ты чуть не умер, когда сражался с Киганом!

* * *

Томас заметил вызывающий блеск в глазах Эдди и на мгновение заколебался. Беспокоится ли Эдди о нем? Не поэтому ли пошел на такие радикальные меры и поцеловал его? Чтобы одурачить других вампиров, заставив их думать, что они любовники? Или за действиями Эдди стояло что-то еще? Мог ли он испытать к Томасу хоть крошечное влечение?

Потому что их спектакль зашел дальше необходимого: поцелуя и некоторых ласк было достаточно, чтобы одурачить новеньких. Не было необходимости Эдди снимать трусы, а Томасу — ему дрочить. Особенно потому, что к тому моменту вампиры уже ушли.

Не было никакой необходимости доводить Эдди до оргазма. Но Томас не смог остановиться, и Эдди подстегнул его, если не словами, то стонами и движениями бедер. Эдди хотел этого, хотел кончить от руки Томаса. И сам Томас жаждал ощутить, как Эдди сдается в плен его рукам.

В этот единственный момент они были любовниками. У Томаса никогда и ни с кем не было более приятного сеанса поцелуев. Несмотря на то, что Эдди едва прикасался к нему и ни разу не погладил по члену, где бы ему хотелось, его поцелуй был страстным и всепоглощающим.

И на какое-то время Эдди был полностью очарован им и отдался удовольствию, которое мог доставить Томас. Это был самый сладкий момент — почувствовать, как Эдди кончает в его руке, ощутить, как сжимаются его яйца и теплое семя выстреливает в руку. В тот момент он ничего не хотел сильнее, как развернуть Эдди, погрузить член в его девственную попку и довести до исступления.

Томас все еще был возбужден, он знал, что понадобится всего лишь несколько движений, чтобы он кончил так же сильно, как и Эдди от его руки. Но, смотря прямо сейчас на Эдди, понимал, что этого не произойдет, по крайней мере, не от руки Эдди.

Он прочел сожаление на лице Эдди. Томас разочарованно опустил взгляд. На один короткий момент, он понадеялся, что Эдди, наконец, пытается ему что-то сказать, пытается показать, что чувствует то же, что и Томас. Но ошибся. Эдди лишь хотел одурачить четырех вампиров.

И все еже его губы произнесли слова, которые не должны были прозвучать.

— Но ты позволил прикоснуться к тебе…

— Забудь о произошедшем, — резко ответил Эдди. — Это ничего не значит.

Ничего не значит? Нет, для Томаса это значит все. Он втянул воздух.

— Забыть? Как, черт возьми, я смогу это забыть? ты позволил мне к себе прикасаться. Ты должен был меня остановить. — потому что Томас сам точно бы не смог.

Эдди сжал губы в тонкую линию.

— Я сделал это, чтобы остановить тебя от совершения какой-нибудь глупости! Ты не смог бы бороться с этими четырьмя вампирами с помощью контроля сознания! Это убило бы тебя!

— О, ты думаешь — я слабак? — откуда взялись эти слова, Томас не знал, но темн е менее произнес их.

— Я такого не говорил!

— Ты сделал это. — он схватил Эдди за футболку и притянул к себе. — Я старше тебя и сильнее. Так что не играй со мной, а то пожалеешь. В следующий раз, когда тебе в голову придет такая глупая идея, как поцеловать меня, будь готов идти до конца. Спровоцируешь меня еще раз, и я возьму то, что ты предлагаешь. Обещаю тебе это.

Потрясенный Эдди отшатнулся.

Грудь Томаса вздымалась. Он действительно только что пригрозил трахнуть Эдди, если тот еще раз до него дотронется?

«Ты должен наказать его сейчас! — раздался глубокий волос изнутри. — Он заслужил это, разозлив тебя».

Томас боролся с этим голосом, загоняя его обратно в темные уголки сердца, где ему самое место. Он не позволит этому временному гневу взять вверх над собой. Когда успокоится, он пожалеет, что поддался темной стороне.

Эдди уперся обеими руками в грудь Томаса, ударившись в стену позади себя.