Отныне ему нужно быть более осторожным, иначе закончит, как Уайльд — в тюрьме.

— Подождите! — крикнул кто-то за спиной, но Томас продолжил идти, не оборачиваясь.

Через несколько шагов он сможет пересечь Флит-стрит и скрыться в одном из многочисленных темных переулков Лондона.

Тогда он смог бы нанять неприметный экипаж и вернуться в свои апартаменты у парка Сент-Джеймс. И никто не узнает, что сегодня произошло.

— Молодой человек! — раздался позади странно настойчивый голос.

Он почувствовал необходимость повернуть голову, но не мог различить, кто говорил. Никто не смотрел прямо на него. Растерянно покачав головой, он повернулся и на кого-то наткнулся.

Сильные руки схватили его за плечи. Пристальный взгляд Томаса метнулся к мужчине, который его остановил. паника захлестнула его и заставила сделать судорожный вдох. Проницательные карие глаза впились в него. Чисто выбритое лицо мужчины приобрело более четкие очертания, когда Томас чуть откинул голову назад.

— Ну-ну, — сказал хорошо одетый незнакомец успокаивающим голосом, голосом, который проникал в тело Томаса подобно крепкому вину и успокаивающему запаху трубки.

Напряжение в его теле ослабло, когда руки незнакомца легли на плечи Томаса, почти поглаживая, словно он пытался массажем изгнать тревогу из своего тела. Приятное покалывание пробежало по рукам, распространяясь по телу, несмотря на прохладный весенний вечер.

— Не нужно бояться толпы сзади, — продолжил мужчина, бросив взгляд через плечо Томаса.

Все это время его руки ласкали его, и Томас позволял это, хотя ему следовало его оттолкнуть. Они были на людях, хотя теперь незнакомец увлек его ко входу в давно закрытый магазин. Они стояли в тени, и все еже любой прохожий смог бы их увидеть, если пригляделся бы. И все же у Томаса не было сил сопротивляться ни прикосновениям этого мужчины, ни давлению бедер, когда он придвинулся ближе.

— Такой хорошенький, — проворковал он, изучая глазами лицо и тело Томаса. — Было бы обидно, если бы они заперли тебя за то, кто ты есть.

У Томаса перехватило дыхание. Этот мужчина насмехался над ним? Он гомосексуалист? Полицейский, переодетый джентльменом, чтобы выслеживать педиков в обществе? Неужели охота на ведьм уже началась?

Томас выпрямился, предпринимая попытку оттолкнуть руки мужчины.

— Сэр, я должен попросить вас отпустить меня. Вы, должно быть, ошиблись.

Лицо мужчины приблизилось, его глаза притягивали к себе.

— Никакой ошибки. — Его губы приоткрылись, и в лицо Томасу ударил мужественный запах, от которого у него подкосились ноги.

Его внутренности сжались, а ниже член дернулся в предвкушении. Незнакомец с понимающей улыбкой подтвердил, что полностью осознает растущее возбуждение Томаса.

— Да, никакой ошибки. — Одна рука медленно скользнула вниз по торсу Томаса.

Он слишком хорошо знал, куда направляется рука незнакомца, но не смог его остановить. Точнее, не хотел. По какой-то извращенной причине Томас ждал его прикосновений. Ему нужно подтвердить, кем он является — любителем мужчин, и что это приятно, независимо от того, что думала толпа перед зданием суда.

Когда горячая ладонь накрыла его уже полностью возбужденный член, Томас застонал и прижался к нему.

— Господи!

Мужчина мягко рассмеялся.

— Это не мое имя, но готов слышать его постоянно. — Затем он сжал сильнее.

Сердце Томаса бешено колотилось, его грудь напряглась, чтобы вдохнуть так необходимые воздух, а руки вцепились в лацканы пальто незнакомца, притягивая его ближе. С каждым ударом его дыхание становились все более прерывистым. И с каждой секундой самоконтроль ослабевал.

— Но я еще даже не начал.

В доказательство своих слов, незнакомец расстегнул брюки Томаса, отодвинул в сторону нижнее белье и взял в руку его член. Крепкая хватка на его плоти едва не сломила его. Голова Томаса ударилась о стену позади. Он закрыл глаза и отдался соблазнительному прикосновению, понимая, что не сможет сейчас бороться с собственным желанием.

Нежные слова долетали до его ушей, создавая иллюзию парения. Он никогда не чувствовал ничего подобного, даже во время самых сильных оргазмов. Но то, как незнакомец поглаживал его член и шептал сладкие слова на ухо, целуя Томаса в шею, заставило его отбросить осторожность.