…К рассвету стихло. Немцы незаметно ушли. А затем ворота растворились, и во двор заглянули два парня в шапках-ушанках. Кто такие? Может, власовцы? Один из парней выстрелил из карабина в темноту. Второй, пониже ростом, крикнул:

— Если кто есть, выходи к… матери!

В 1976-м между посёлками Большакове и Десантное был воздвигнут памятник всем разведгруппам, которые забрасывались в Восточную Пруссию.

Генка осторожно шевельнулся.

— Кто там? — заорал высокий.

— Один из тех, каких тут много, — ответил Генка, намекая на то, что он — «остарбайтер», угнанный на работы в Германию. Он ведь всё ещё не знал наверняка, с кем столкнулся.

— А ну выходи!

Обыскивая Генку, они увидели под пиджаком пистолет ТТ.

— У, гадёныш, небось, кого-то из наших придушил! — закричал низкорослый, пытаясь отобрать пистолет. Генка вывернулся.

— Да шлёпни его, хорош возиться, — посоветовал высокий.

— Вы чего пацана таскаете? — раздалось вдруг. Незаметно к ним подошёл офицер.

— Да у него ТТ. Наверное, кого-то из наших приделал.

Генка шагнул к офицеру:

— Я из части 83462!

— Стоп, ребята! Это наш.

Офицер оказался контрразведчиком.

— У меня здесь ещё автомат, рация и сумка с бумагами, — сказал Генка.

— Неси.

Отдав Генкин ППШ высокому солдату, контрразведчик взял рацию с сумкой и повёл Ёжика к машине-амфибии. Поехали в Гросс Скайс-гиррен. Генка всё ещё не мог прийти в себя: кругом наши, советские!..

В посёлке, в одном из домов неподалёку от протестантской церкви, разместился штаб 39-й армии. Вокруг стояли машины-теплушки, сновали люди. В доме сопровождавший Генку офицер коротко доложил ситуацию какому-то подполковнику.

— В горячке пацана чуть в расход не пустили. Из-за пистолета ТТ, который он не хотел отдавать, — закончил контрразведчик.

— Товарищ подполковник, — обратился Генка. — В часть я должен вернуться с оружием. К тому же это пистолет нашего командира Павла Крылатых.

Подполковник заверил: в часть вернёшься с этим ТТ. Пока же сдай. Таков порядок.

Потом в комнату вошли ещё несколько офицеров. Попросили Генку рассказать, что ему известно о канале Дайме [26] , городе Лабиау [27] , вообще о том районе. Карта, которую в своё время передал разведчикам Август Шиллят, вызвала большой интерес.

Затем подполковник налил в гранёный стакан немного водки:

— Выпей за встречу!

С непривычки внутри всё обожгло. Однако волнение улеглось. Правда, Генка не мог понять, почему все вокруг так кричат. Лишь позже до него дошло: никто не кричит — просто за полгода нелегальной жизни он привык к шёпоту.

Зазвонил телефон. Кто-то сообщил, что в лесу обнаружен человек, называющий себя парашютистом из в/ч 83462.

— Напка! — обрадовался Генка.

— Напка? — не понял подполковник.

— Ну, Наполеон. Только не Бонапарат, а наш. Наполеон Ридевский.

Вскоре привезли Ридевского. Генка обрадовался так, словно они не виделись давным-давно. Хотя с момента расставания с другом прошли всего сутки.

— Если бы ты знал, как мы с Августом переживали, что тебя одного бросили, — виновато сказал Ридевский. — Но немцы у него над душой стояли, никакой возможности до тебя добраться не было. Ты уж извини, Ёжик, что так получилось.

— Да о чём ты, Напка…

Голова кружилась: мы всё-таки выжили, выжили!..

Из минского детдома № 4 (через первое окно слева на втором этаже) сбежал в партизаны Геннадий Владимирович Юшкевич, тогда — просто Генка.

Лишь много позже Генка, точнее, тогда уже Геннадий Владимирович, узнал о судьбе остальных «джековцев». После того как они расстались, Иван Мельников повёл группу в Польшу. В ноябре из Центра прислали Анатолия Моржина, который был лучше подготовлен для роли командира. Однако в декабре разведчики стали гибнуть один за другим. Анне Морозовой, которая приняла неравный бой у польской деревни Градзаново, посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Выжил только Иван Целиков. Однажды в пургу, ещё на территории Пруссии, он отстал от группы. Лишь каким-то чудом Целиков дотянул в зимнем лесу до прихода Красной армии. После войны работал на Гомельщине механизатором. К слову, Наполеон Ридевский стал журналистом. К сожалению, и Целиков, и Ридевский уже умерли…

В 1974 году Юшкевич побывал в Берлине. Он тогда работал ответственным секретарём Белорусского отделения Общества дружбы СССР и ГДР. Друзья из журнала «Фрайе Вельт» повели его в ресторан, где усадили рядом с мужчиной внушительных размеров. Вглядевшись в лицо соседа, Юшкевич обмер: да ведь это же Отто Шиллят!..