Шесть лет назад я могла с закрытыми глазами узнать Аслана по запаху среди сотни мужчин, потому что изучила его до мелочей: запах тела, парфюма. После секса, после спорта или в спокойные моменты, когда мы занимались математикой или смотрели кино.

Я бросаю взгляд на своё отражение в зеркале, недовольно цокая языком. Брюки чуть помяты после сушки, помада стёрлась, а волосы растрёпаны.

Ужасный день. Определённо не мой.

Решив не прикрываться полотенцем, я выхожу из ванной и проскальзываю в соседнюю спальню. По дому разлетается собачий лай и задорный детский смех. Чуть хрипловатый и приглушённый — Аслана. Я осознаю, что не знаю, как он смеётся. Улыбается, говорит, шутит и молчит — да. Но не смеётся — искренне, по-доброму. Эта функция, похоже, доступна только для нашей дочери.

Нашей. Общей. Дочери.

Я до сих пор не упорядочила в голове мысль о том, что родила Ами от Аслана. Похоже, это то единственное, что получилось у меня в жизни безупречно.

В комнате приглушён свет и минимум мебели: двуспальная кровать, тумбы и письменный стол, на котором стоят ноутбук, чашка из-под кофе и разбросаны бумаги с канцелярией.

Видя беспорядок, я с трудом сдерживаю порыв убраться — вместо этого открываю шкаф и начинаю искать что-то из одежды. Футболки лежат на верхних полках, и, учитывая мой средний рост, дотянуться до них оказывается непросто.

Когда за спиной раздаются шаги, я оборачиваюсь.

Аслан заглядывает в комнату без стука, что логично, ведь он здесь хозяин, но немного неловко, учитывая, что я стою на носочках в одном кружевном бра и брюках.

У Тахаева слегка сбито дыхание после игр с собакой. Движения резкие, быстрые. Я замечаю, как его грудная клетка высоко вздымается, а на виске часто пульсирует венка.

— Извини, — трясёт он головой. — Тебе помочь?

Взгляд невольно соскальзывает с моего лица — ниже, но почти мгновенно возвращается обратно. Я успеваю уловить в нём вспышку, которая заставляет меня замереть на месте. Настолько явную, что даже слепит.

Мне не было холодно, но сердце вдруг сбивается с ритма, а жар разливается по телу, поднимаясь к щекам, как будто кто-то подкрутил невидимый регулятор.

— Покажи, что у тебя есть.

Пространство вокруг нас сужается, когда Аслан подходит к шкафу, потеснив меня в сторону. Я подвигаюсь, скрестив руки на груди, но это никак не помогает справиться с излишне острой реакцией на будоражащую близость, сколько бы я ни старалась отвлечься. Игнорировать почти двухметровый рост, излучаемое тепло и напряжённую уверенность его присутствия оказывается невозможным.

— У меня здесь мало всего. Я сунул в сумку первые попавшиеся вещи, когда мы договаривались сделать разбор гардероба, — поясняет Аслан.

— Ты не ночуешь в доме?

— Ночую. Пока Сабина гостит у родственников. В одиночестве легче концентрироваться на работе.

Выдохнув воздух, сдавливающий лёгкие, я отрываю взгляд от матовой поверхности дверцы шкафа.

— Я рассказала обо всём Владу. Вчера ночью. Конфиденциальность теперь соблюдать не обязательно, так что ты можешь смело поставить в известность Сабину.

— Как он отреагировал? — Аслан достаёт какую-то серую футболку и показывает мне. — Эту?

Я мотаю головой, чтобы он искал дальше. Дело не в том, что футболка не такая, а в том, что она слишком кричаще-мужская. А времени вернуться домой или заехать в студию, чтобы переодеться, у меня попросту нет. Маршрут отсюда ведёт прямо к ресторану, где празднует именины Лиза.

— Нормально — насколько это возможно, — пожимаю плечами. — Не обрадовался, но и скандалов не закатывал. Слегка приревновал.

— Я его понимаю.

Аслан отбрасывает худи и свитера на кровать позади нас. Его голос звучит так, что у меня буквально закипает кровь, циркулируя по венам с бешеной скоростью.

— Наверное, Влад бы меньше удивился, если бы это был не ты, — быстро добавляю. — Он расспрашивал меня о деталях. Как, когда и сколько раз. Понравилось ли?

— А ты?

— Сказала, что это было настолько давно, что я уже не помню.

Повернув голову вправо и впившись в мой профиль, Аслан вполне серьёзно интересуется:

— Правда не помнишь?

— Конечно, нет. Именно так и нужно отвечать своим половинкам. Воспользуйся этим советом, когда будешь открываться Сабине.

За рёбрами колет ревность, медленно отравляя организм и оставляя неприятное, тягучее ощущение. Не уверена, насколько нормально быть такой жуткой собственницей, как я, но порой это прилично мешает качеству жизни.

— Сабина считает тебя иконой стиля и образцом для подражания, — признается Аслан. — Она… все уши прожужжала мне о тебе и о ваших встречах.