— Не стоило мне браться за свадебный образ, хотя я не со зла. В смысле, назло тебе, а не ей.

— Впервые слышу, — бросает Тахаев.

— Ты меня спровоцировал. Но не думай — наши с тобой разногласия никак не отразятся на качестве услуг. Если она захочет продолжить.

— Договорились.

— И не волнуйся, Сабина поймёт и простит, — искренне пытаюсь поддержать. — Несмотря на твою грязную интрижку со сводной сестрой, ты всё равно довольно завидный жених.

Сделав шаг назад, я снова встаю на носочки и издалека заглядываю на полку. На миг даже кажется, что мы возвращаемся в прошлое, где было место подколам, шуткам и разговорам по душам. Это настолько расслабляет, что создаётся ощущение, будто жизнь ограничивается пределами этих стен.

— Можешь показать белую? — указываю пальцем в угол.

Я смотрю на широкий разворот плеч, замечая, как под тканью напрягаются мышцы, когда Аслан тянется к полке. У него великолепное тело. Оно всегда было таким, но теперь вместо худощавости и мальчишеской лёгкости обрело силу и грубую мощь.

Поймав себя на мысли, что слишком долго пялюсь, я прикусываю щёку изнутри, но всё равно не могу переключить внимание на что-то другое.

Более того, я заставляю Аслана продолжать поиски и перебирать вещи, потому что, если он обернётся, то наверняка застанет меня врасплох — уже не такую собранную и сдержанную, какой я была, когда пришла сюда.

— Капец ты привередливая, — выдыхает он. — Есть хоть что-то, что тебе подходит?

Я чувствую себя отвратительно, потому что за простыми фразами в диалоге прокручиваю в памяти твёрдость его тела, жажду и напор губ. Желание наплевать на преграды и сделать что-то безрассудное настолько острое, что оно жжёт изнутри, оставляя следы и выбивая из реальности.

Мне хочется списать это на усталость. На головную боль, накатывающую волнами. И на чёртовы нервы.

Каждый этап нашей жизни проходил в разных статусах. В детстве мы были друзьями, позже — любовниками, а теперь стали родителями общей дочери. На этом определённо стоит остановиться.

Я могла бы справиться с поисками сама, но вместо этого впустила Аслана в спальню, стоя перед ним полуголой. Это слишком для замужней женщины и для почти женатого мужчины. Хорошо, что мы оба это понимаем.

Аслан идёт ко мне, раскурочив почти всю одежду, которая и без того была сложена неидеально, а теперь и вовсе превратилась в хаотичный беспорядок.

Не знаю, догадывается ли он, что последние пять минут я просто издевалась над ним, но уголки его губ выдают тень лёгкой улыбки. Подыгрывать мне всегда было одним из негласных правил. То, что это актуально и сейчас, сильно льстит. И… ставит в грёбаный тупик.

Мы держим дистанцию, но всё хуже управляем взглядами, которые задерживаются там, где не следует. Аслан сканирует мой живот и грудь, протягивая белую футболку с лаконичной надписью бренда. Я мешкаю, боясь обжечься, но всё же касаюсь мужских пальцев.

Это неправильно, но я не препятствую, позволяя ему рассмотреть изменения, произошедшие со мной за последние шесть лет, без стыда или смущения.

Я не нуждаюсь в комплиментах, потому что знаю: Аслан выражает свои чувства иначе. Мне достаточно заметить, как дергается мышца на его скуле или поднимается кадык, чтобы понять, что он всё увидел — и, вероятно, оценил.

— Спасибо, — сипло говорю. — За одежду и за собаку, хотя пока не знаю, к чему это приведёт. Не только собака — вообще всё происходящее.

Аслан прячет ладони в карманы и покачивается с пятки на носок, возвращаясь к моим глазам.

— Амелия чудесная. Она… очень мне нравится. Потрясающе, что в пятилетнем возрасте она столько всего умеет. Мы шли в аптеку, и Ами не только считала вперед и назад до ста, но и через заданные интервалы.

— Да, наша дочь умница.

— Ты отлично её развиваешь. Я смотрю на неё и удивляюсь: вроде бы копия тебя в детстве, но при этом не такая… прилипучая.

Это замечание не вызывает обиды, разве что усмешку, потому что так и есть. Амелия совсем другая. В её маленьком мире царит тишина и порядок, и она не нуждается в бесконечном внимании, как я в этом возрасте.

— Ами расцвела за два дня общения с Луной, но я не буду торопиться с другими новостями, чтобы не травмировать её. Дочке непросто сходиться с людьми. У неё до сих пор нет ни одной подружки или друга, и, чтобы заставить её с кем-то поиграть, нужно очень-очень постараться.

В коридоре слышится топот детских ног и цокот когтей по полу. Я быстро натягиваю громадную футболку, наконец делая то, что должна была в самом начале.

Каждое действие имеет последствия. Я всегда должна помнить об этом.

— Всё впереди, — утешающе произносит Аслан. — На каждого интроверта рано или поздно найдётся свой экстраверт.

Направляясь к выходу из спальни, он ловит мяч в воздухе и прокручивает его в руках, прежде чем вернуть дочери. А я обретаю возможность полноценно вдохнуть.

— В семь должна приехать Мира Скворцова, — даю наставления новой помощнице. — Вернёт брючный костюм, аксессуары и обувь. Когда будешь рассчитывать — учти, что предоплату я уже с неё взяла.