— Клозет? Там же дрындец будет, Стас!!! Тебе селян не жалко?

Оба мужчины опять стали ржать как кони.

— Да ну вас, клоуны! — Махнула рукой Алёна.

Потом мы с Глебом гуляли в лесу. Было так хорошо. Шли по тропинке.

— Глеб. — Посмотрела на него. Я держалась обеими руками за его согнутую в локте руку. — Скажи мне и больше не буду спрашивать тебя об этом.

— Говори.

— Скажи только честно, Ольга нравилась тебе?

— В каком смысле нравилась? Как женщина?

— Да.

— Она молодая, красивая. Мне нравилось с ней общаться, работать. Это нормально. Но если тебя интересует вопрос — хотел ли я с ней близких отношений?

— Да, именно это меня волнует.

— Нет. Я это тебе уже говорил. Но ты мне не поверила, Аврора. Можешь быть спокойна, Ольга уехала. Теперь она в Женеве.

— Ты из-за этого расстроен?

— Это уже не имеет значения. Главное, чтобы ты была спокойна и не нервничала.

— Извини меня, Глеб.

— За что?

— За всё. Просто я очень тебя люблю.

— Всё будет хорошо, малыш. Я тебя тоже очень люблю.

Мне очень понравилось, как мы провели этот день. Домой вернулись уже поздно вечером. Я устала. Но это была хорошая усталость. Глеб помог мне принять душ, потом мы легли спать. Спала как убитая. Ни разу ночью не просыпалась. Утром даже не проснулась, как обычно, когда Глеб встал и уехал к себе на работу. Проснувшись, ещё какое-то время просто лежала в постели. При этом у меня было странное чувство, словно я была в каком-то ожидании. А вот что ждала, этого я не знала. В ванной, когда умывалась у меня заболел низ живота. Я как раз чистила зубы. Замерла, схватившись левой рукой за живот. Боль была ноющая и стала усиливаться. Во мне стал нарастать страх, перешедший в ужас. Я бросила зубную щетку, выплюнула изо рта тягучую слюну вперемешку с зубной пастой. Мамочка! Неужели началось? Но ещё две недели! С трудом вышла из ванной. Добралась до кресла. Боль то усиливалась, то отпускала. Я глубоко дышала. В дверь постучали.

— Аврора Валентиновна, к Вам можно? У Вас всё нормально?

— Помогите! — Прохрипела я. Говорить громко не могла.

В комнату зашла горничная. Посмотрев на меня, всплеснула руками.

— Аврора Валентиновна, что с Вами?

— Рожаю. Позвоните Глебу. Пожалуйста. — У меня по щекам бежали слёзы. Горничная убежала. Вскоре в комнату забежали ещё несколько человек. Я уже не обращала внимания ни на кого, сосредоточившись на себе. Потом почувствовала словно что-то во мне лопнуло, да именно такое было чувство и тут же что-то теплое побежало из меня. Я вся сидела мокрая. Подумала, что описалась. И тут услышала:

— У неё воды отходят.

Скорая приехала очень быстро. Меня взял на руки Артур, старший моей личной охраны. В этот момент я услышала мелодию своего мобильного.

— Аврора Валентиновна, Ваш муж! — Горничная держала мой телефон. Я протянула руку:

— Дайте… Але? Глеб? — Артур продолжал держать меня на руках.

— Аврора, родная, что у тебя?

— Всё нормально, дорогой. Я рожаю!

— Я сейчас приеду. Держись, Аврора!

— Глеб, меня в больницу увозят.

— Я туда приеду. Целую тебя. Всё будет хорошо! Слышишь меня?

— Слышу…

…Я лежала в кровати. Только проснулась. Роды были стремительными. Меня еле успели довести до больницы, где уже ждали медики с каталкой наготове. Потом всё как в калейдоскопе, как в тумане, пока я не услышала плачь малыша.

— Красавец какой! — Услышала голос врача, державшего моего сына. Мой сынок кричал, возвещая этот мир, что он пришёл в него. Я плакала, протянула руки.

— Дайте, дайте мне его. — Просила я. И вот мой мальчик у меня. Я целовала его…

Проснувшись, сразу посмотрела тревожно рядом с собой. В красивой люльке, около моей кровати спал мой ребёнок. Я приняла полулежачее положение. С трудом, но села. Смотрела на спящего сына. В этот момент в палату зашёл Глеб. На нём был белый халат, бахилы. На лице медицинская маска. Я улыбнулась ему. Он подошёл, нагнулся, стащил маску и поцеловал меня в губы.

— Спасибо, родная. Спасибо за сына. Как ты?

— Хорошо. Я его быстро родила. Он, наверное, так сильно хотел прийти к нам, что очень спешил. Глеб, у него твои глаза и твой нос.

— Правда? — муж внимательно посмотрел на сына. — А как ты это поняла? Я лично ничего не вижу такого? Ребёнок и ребёнок. Личико ещё сморщенное.

— Глеб, поверь. Он очень на тебя похож.

Любимый взял аккуратно сына на руки. Повернулся и стал ходить с ним по палате. Смотрел на малыша и улыбался. А я смотрела на них, на своих любимых мужчин и была счастлива…

Глеб

С рождением сына к нам перебралась назад в Усадьбу мама. Она была постоянно рядом с Авророй. Это было хорошо. Вадим тоже переехал вслед за женой к нам. Отсюда он уезжал по своим делам.

Ксюша тоже практически перебралась к нам. Я вздохнул с облегчением. Конечно, в Усадьбе были горничные и, при желании, я мог нанять и няню. Но Аврора категорически была против, чтобы доверять сына кому-то чужому с её точки зрения. Бабушка и тётя, это другое, им можно, ибо они кровные родственники. Приезжали и моя тёща с тестем. С матерью Аврора ещё общалась, а вот с отцом нет и общаться категорически отказывалась. Я пытался с ней поговорить на эту тему, но всё было бесполезно. Она не могла простить отцу предательства, как она считала. Жена мне даже заявила, что отец же ей сказал, что дочери у него больше нет. Ну а раз нет, на нет и суда нет. Кристина тоже племянника не навестила ни разу. О чём Аврора совершенно не горевала. У меня было такое ощущение, что отец и сестра для Авроры просто перестали существовать. Я не стал давить на жену, чтобы она изменила своё отношение. Это были её родители и вмешиваться в их взаимоотношения я не собирался. Но для Кристины я кое-что всё-таки сделал, а именно оплатил её обучение во Франции. Всё же она закончила школу. Для меня это было выгодно, тем более, Патрик, младший брат умершего Рене, увлёкся младшей сестрой моей жены. Ну флаг в руки и барабан на шею! К тому же контракт с ними мы уже получили, а также частичное объединение активов. Всё шло по плану, составленному ещё моим дедом.