Я с трудом сумела ей всё рассказать.

— Да, сношенька моя, ну ты и натворила дел. Так, теперь надо успокоится. Сейчас я тебе дам пилюлю одну. — Ксения покопалась в своей сумочке, вытащила коробочку из-под лекарств и протянула мне овальную пилюлю. — Рот открой. Вот так. Глотай. — Потом достала из сумочки пластиковую бутылочку с питьевой водой и напоила меня. Пока я приходила в себя, вытерла мне лицо носовым платком. — В таком состоянии ты далеко не уедешь. Пошли в мою машину, я тебя отвезу домой. А за твоей машиной отправлю кого-нибудь из охраны.

Я постепенно приходила в себя, всё ещё продолжая всхлипывать сказала, что Глеб велел мне собрать вещи и ехать к родителям.

— Вещи ты всегда собрать успеешь. Сначала надо успокоится. Братец скорее всего появится только завтра утром.

— Почему?

— Странная ты. В таких случаях мужики водку или ещё, что алкогольное начинают жрать. Напиваются до поросячьего визга и валяются там же, где и пили. А некоторые ещё облюются или того хуже… И спят в этом дерьме. Я тебе гарантирую, появится завтра утром.

— А что хуже?

— В смысле?

— Ты сказала облюются или того хуже.

— Обоссутся. Впрочем, женщин это тоже касается, когда напиваются до белки в глазах.

— Но Глеб никогда не напивался до такого состояния.

— Всё бывает в первый раз. Особенно, когда ты узнаёшь, что конченный рогоносец!

— Ксюшаааа… Ничего не случилось. Глеб не рогоносец. — Я опять заплакала.

— Вот именно, это благодаря ему самому, он не стал рогоносцем. А так бы трахнул тебя этот Слуцкий и всё. Я не удивлюсь, если там ещё и камера включена была. Записал бы весь процесс и дело в шляпе. Так, хватит реветь. На ка ещё пилюлю… Умница, запивай.

Мы перешли в машину Ксении. Мою она поставила на сигнализацию. По дороге Ксения продолжала говорить.

— Аврора, я удивляюсь, тебя что в теплице растили?

— Почему? — Я уже немного успокоилась. Платок был у меня весь мокрый. Ксения сунула мне другой.

— Ты почему такая наивная? Это я мягко сказала? Не, я понимаю, что там любовь-морковь по младости лет была, первый перепихон. Но мозг то нужно иметь. Я бы не за что к этому идиоту не пошла в квартиру, да ещё одна. И я не понимаю, а что там было любить, даже по малолетству? Там же не парень, а одно недоразумение со спермотоксикозом из ушей. Ты как пятнадцатилетняя дурочка.

— Ты не так уж на много меня и старше. Всего на год.

— Аврора, да ты хоть до тридцати, сорока или вообще до семидесяти можешь дожить, но так и остаться малолеткой в своём развитии. Нельзя быть такой наивной и доверчивой, особенно молодым женщинам, как мы с тобой. Знаешь, я сначала к тебе отнеслась негативно. Нет, не в том плане, что хотела бы видеть женой моего братца другую. А в том, что решила, что ты мне можешь составить конкуренцию в центре. Но приглядевшись поняла, мама моя дорогая! Да тебя сожрать, это, как говорят мужики, как два пальца об асфальт. Даже твоя младшая сестрёнка и то намного в таких вопросах продвинутая. Так как, не побрезговала подставить свою родную сестру. Вот если бы она стала женой Глеба, думаю, мне с ней пришлось бы повозиться. Это как пить дать. Та ещё стервоза. Я сама стервоза, но твоя сестричка, это нечто!

— Скажи, Ксюша, Глеб меня простит?

— Не знаю, врать не буду. Он тот ещё упёртый баран. Все мы Белозёрские упёртые. Но поговорить тебе с ним нужно обязательно. Не знаю, как дед ещё отреагирует. С мамой надо поговорить тебе. Рассказать ей всё. Она на Глеба имеет влияние. А сейчас тебе нужно успокоится.

Мы приехали в усадьбу. Поднялась к нам с Глебом в комнаты. Залезла сразу в душ. Там опять поревела. Ничего не могла с собой поделать. Ксения верно сказала. Глеб ночевать не приехал. На мои звонки не отвечал, сначала просто сбрасывал, потом вообще отключился. Перед тем как лечь спать, ко мне зашла свекровь.

— Аврора, что случилось? Мне Ксения в двух словах рассказала, но я хочу поговорить с тобой. Как такое могло произойти?

Мы сели с ней на диван, я стала рассказывать. Рассказала всё с самого начала, как познакомилась с Павлом. Обо всём рассказала, ничего не утаивала.

— Понимаете, Дарья Дмитриевна, я хотела поговорить с Павлом, поставить все точки над i, как говорят. Я поняла, что к нему была влюблённость. А вот мужа я уже полюбила, понимаете, полюбила по-настоящему. Я и хотела Павлу это объяснить. Сказать, что между нами ничего больше быть не может. Что у меня есть другой мужчина, которого я люблю. Но я даже предположить не могла, что он на такое способен. А когда Глеб ушёл, он хотел закончить начатое им, но я дала отпор и услышала в свой адрес столько грязи и угроз. Я не понимаю. Он ведь не был таким. Он был другим.

— Все мы меняемся. Этот Павел изменился и не в лучшую сторону. А возможно, он таким и был изначально, только претворялся.

— Разве такое возможно?

— Конечно. Аврора, девочка моя, ты слишком наивна. Запомни, доверять можно только очень близким, своим людям. И круг этих доверенных людей очень мал. Понимаешь? Твоя ошибка в том, что ты до конца не доверяла Глебу. Но зато ты доверяла полностью этому Павлу. Так нельзя. По сути тебя предали все, твои родители, твой возлюбленный, даже твоя младшая сестра. Да, я знаю, что она сделала. Тебя не предавал только один человек, твой муж. Не обязательно близкому человеку лгать, достаточно не сказать чего-то важного, того, что может нанести вред ему самому. Ты ничего не сказала Глебу о Павле. Что вы общаетесь и, что самое важное, Павел пытается тебя заманить к себе в квартиру. Придя туда, ты подвергла себя большой опасности. Ты могла стать не только жертвой насилия, но и последующего шантажа. Все мужчины собственники, как, впрочем, и женщины. И тем и другим очень больно, когда они становятся жертвой предательства. А для мужчин это удар вдвойне, так как бьёт по мужскому самолюбию, по их мужской самооценке. Нам женщинам тоже очень больно, но мы более гибче в этом вопросе, чем они.