– …правда, что им не хватает технологического оружия? Я все хотел спросить…

Пока мужчины Чапел-Фолз своей болтовней погружали этих двоих в кому, а женщины наклонялись, чтобы продемонстрировать декольте, я протискивалась сквозь плотную толпу, не сводя глаз с желанной добычи – трехуровневого подноса, полного аппетитного песочного печенья. Сперва я небрежно опустила руку на стол. Не на что здесь смотреть. Потом наклонилась ближе к британским лакомствам – к центральному блюду.

Едва коснулась пальцами кусочка печенья, как вдруг ко мне обратился язвительный голос.

– А вы кто?

Вопрос был задан Кожей. А вернее, Ромео Костой. Он сидел, развалившись в кресле, и смотрел на меня с дружелюбием нильского крокодила. Забавный факт: они считают людей неотъемлемой частью своего рациона.

Я демонстративно присела в книксене.

– О, прошу прощения. Где же мои манеры?

– Точно не на подносе с песочным печеньем. – Его голос звучал сухо и безразлично.

Ладно. Суровая публика. Но я и правда пыталась украсть у него печенье.

– Я Даллас Таунсенд из семьи Таунсендов. – Я одарила его теплой улыбкой и протянула руку для церемонного поцелуя.

Ромео бросил на нее полный отвращения взгляд и оставил мой жест без внимания. Совершенно несопоставимо с масштабами моего предполагаемого преступления.

– Вы Даллас Таунсенд? – Тень разочарования омрачила его божественное лицо. Будто он ожидал чего-то совершенно иного. То, что у него вообще были какие-то ожидания, и так притянуто за уши. Мы не вращались в одних кругах. Да и вообще, я была на девяносто девять процентов уверена, что этот парень вращался только в квадратах. Уж больно он был резким.

– Вот уже двадцать один год.

Я глянула на песочное печенье. Так близко и все же так далеко!

– Мои глаза здесь, – отчеканил Коста.

Фон Бисмарк усмехнулся и схватил самый большой кусок, видимо, мне назло.

– Она просто прелестна, Ром. Такая баловница.

Прелестна? Баловница? О чем это он? Я с большой неохотой прошлась взглядом по столу от песочного печенья и посмотрела Ромео в лицо. Он был так красив. А еще с потухшим взглядом.

Он подался вперед.

– Вы точно Даллас Таунсенд?

Я постучала по подбородку.

– Хм, а вообще, если подумать, то я хотела бы изменить свой ответ на Хейли Бибер.

– По-вашему, это смешно?

– А по-вашему, это серьезно?

– Вы ведете себя глупо.

– Вы первый начали.

Со всех концов стола раздались вздохи. Однако Ромео Коста выглядел скорее равнодушным, нежели оскорбленным. Он откинулся на спинку кресла, опустив предплечья на подлокотники. Его поза, как и безупречно скроенный костюм от Kiton, придавали ему ауру немногословного короля с пристрастием к войне.

– Даллас Мэриэнн Таунсенд, – поспешила вмешаться Барбара Элвин-Джой. Мать Эмили выступала нашей сопровождающей на мероприятии. Она, как и все остальные, относилась к своей миссии слишком серьезно. – Нужно попросить твоего отца, чтобы сию же минуту вывел тебя из банкетного зала за то, что ты разговариваешь с мистером Костой в подобном тоне. В Чапел-Фолз так не принято.

Будь все, как принято в Чапел-Фолз, всех рыжих в городе уже сожгли бы на костре.

Я демонстративно понурила голову, рисуя носком на мраморном полу очертания круглого песочного печенья.

– Прошу прощения, мэм.

Но я вовсе не сожалела. Ромео Коста – придурок. Ему еще повезло, что у нас были зрители, а не то он бы увидел меня без прикрас. Я развернулась, собираясь уйти, пока не учинила еще больший переполох и папа не аннулировал мою черную карту [8] .

Но тут Косте непременно понадобилось заговорить снова.

– Мисс Таунсенд?

Для тебя – Бибер.

– Да?

– Надо бы извиниться.

Я развернулась на каблуках и уставилась на него со всей яростью, на какую только была способна.

– Вы не в себе, если думаете, что я стану изв…

– Я имел в виду, что это я должен извиниться. – Он встал, застегивая пиджак.

О-о-о! Десятки взглядов метались между нами. Я сама не понимала толком, что происходит, но сочла, что мои шансы добраться до песочного печенья только что выросли десятикратно. А еще я не могла не оценить его талант оставаться совершенно невозмутимым и уверенным в себе, даже когда он приносил извинения. Я всегда чувствовала себя беспомощной, когда извинялась. Коста же, напротив, использовал извинения, чтобы еще больше возвыситься над людьми. Уже и так было совершенно очевидно, что он совсем иного рода, чем другие мужчины из его окружения.