Беру пепельницу и сажусь на указанное место.

– Лазанья тебя устроит?
– Костя смотрит на меня вопросительно.
– Или что хочешь?

– С курицей, - киваю.
– И пироженку.

К моему удивлению, Костылев достает с полки большую коробку конфет и дает мне.

– Что это?
– удивляюсь.

– Подарок, - поясняет мужчина.
– Ты же любишь сладкое.

Молча глотаю и это чудо. Сладкое я люблю в основном потому, что запретный плод сладок. Андрей строго ограничивал вредную еду и наказывал меня именно отсутствием вкусняшек. Мать поддерживала. Именно поэтому у меня теперь нездоровое пристрастие к фаст-фуду, чипсам, сухарикам и шоколаду.

Открываю коробку и демонстративно сую в рот пару штук. Наслаждаюсь тем, что никто не запрещает есть десерт до основного блюда. Беру еще несколько.

– Вы хотите?
– с запозданием предлагаю Костику.

– Нет, я уже получил свой десерт, - хмыкает Костылев как-то странно.
– Кушай, Лика, сейчас мозговой штурм нам пригодится. Все, что я тебе сейчас скажу, не для чужих ушей. Ты заметила подвох, тебе я доверяю.

– Что там?
– отбрасываю коробку и полностью сосредотачиваюсь на Косте.

– То, что я сейчас расскажу, знает только Тигран и Люда, - Костылев вздыхает.
– У нас деньги тырят. Понемногу, но тырят.

– Та-а-ак, - еще больше восхищаюсь.
– И какие зацепки.

Нет, ну ясно же, что, если такая секретность, значит вора еще не поймали.

– Выводят понемногу на разных этапах, - Костылев вздыхает.
– Причем со всех объектов. Где-то полпроцента, где-то одну четвертую. Причем бухгалтера клянутся, что переводят всю сумму, а потом непонятки.

– А началось когда?

– Когда я был в больнице, - Костя сжимает зубы.
– У нас и до этого тырили, но не так нагло и масштабно.

– Обнаглели, значит, - киваю.
– Каковы дальнейшие указания?

– А у тебя какие идеи?
– смотрит мужчина пытливо.

Задумываюсь. Вот что тут можно сделать?

– Логичнее всего усилить контроль, - пожимаю плечами.
– Тогда не найдем крысу. А прослушки?..

– Сделали, - Костылев довольно улыбается.
– Молодец, быстро сообразила.

– Так вы меня проверяли!
– рычу.

– Ага, - Костик кивает.
– Ты умная, толковая. Мне нравится смотреть, как ты быстро соображаешь…

– Это вы меня на экзамене по экономике не видели, - кривлюсь.
– Вот там точно бы удивились как тупить умею…

– Анжелика, тебя часто наказывали?
– задает Костылев внезапный вопрос.

Почему-то его допрос не вызывает желания ощетиниться. Наоборот, хочется рассказать, поделиться.

– Практически каждый день за что-нибудь выхватывала, - хочется сказать нейтрально, но возникает ощущение, что жалуюсь.

Нам приносят обед и мы внезапно оказываемся вдвоем в кабинете, просто болтая.

– Недели, когда я ни разу ни за что не выхватывала считались удачными и Андрей выдавал поощрение, - продолжаю рассказ.
– Нет, я не хочу сказать, что со мной плохо обращались, всегда все было по делу. Я знала правила и осознанно их нарушала, так что знала на что иду и жаловаться глупо.

Я осознанно прогуливала школу, потому что поиграть с ребятами в футбол мне хотелось больше. Я не делала уроки, потому что было скучно. Я ярко красилась, потому что мне так хотелось. Если бы ты знал, что я творила!
– смеюсь, вспоминая свой подростковый бунт.
– Ночью сбегала из дома, нашла лазейку в заборе. Изводила учителей, чтобы выгнали с уроков и отправили к директору, а оттуда домой. Скандалила, устраивала голодовки…

– И что тебе за это было?
– интересуется Костя.

– По всякому, - пожимаю плечами.
– Андрей лишал поощрений. Не дарили подарки на праздники, запирали дома, не брали с собой в отпуск и путешествия…

– В смысле?
– кажется, Костя звереет.
– Два взрослых человека уезжали развлекаться, а ты сидела дома?

– А ты чего так удивляешься?
– смеюсь.
– Это нормально. Я же знала на что шла. Кстати, на путешествия чаще всего и попадала. Мать с отчимом полмира объездили, а я с ними была раз пять, не больше.

– На Новый Год поедешь кататься на лыжах, - отдает приказ Костылев.

– В смысле?
– удивляюсь.

– В прямом, - Костылев хмурится.
– Мы с Тиграном всегда едем, как я там без помощницы буду?

– В Альпы?
– не могу сдержать восторга.
– Хочу в Альпы! Мы там были, до сих пор вспоминаю!

– Можно и туда, - мужчина кивает.

– А вас наказывали?
– склоняю голову.
– Вы так удивляетесь, что мне прилетало, а сами…

– Лика… - Костылев улыбается.
– Я был парнем, причем не самым послушным.