– Лика, - Константин сжал тонкую талию в последний раз и усилием воли убрал руки, но Анжелика не отстранилась.
– С тобой все хорошо, солнышко? Не испугалась?

Мужчина пытливо вглядывался в хорошенькое девичье личико, искал следы малейших тревог и обиды.

– Испугалась, но когда уже все закончилось, - Анжелика, будто в насмешку, не размыкала объятий, все еще держала руки на его плечах.
– Слушай, тут эти гаврики такую историю интересную выдали. Они тебе мстить, оказывается, приехали.

– Ты их и допросить еще успела!
– Костылев не сумел сдержать восхищения.
– Молодец! Стихи зачем учите?

– Кость, у меня педагогическое образование, - Лика рассмеялась и, наконец, отошла.
– У нас филфак только с ним был. Вот и задали практикум по процессам памяти, нужно ставить на ком-нибудь эксперименты. Я на на наших охранниках хотела, но тут эти попали.

– Умница, малышка!
– Константин рассеянно потрепал ее по макушке, отошел, расстегнул воротник рубашки, чтобы хоть как-то прийти в чувства после пережитого. Открыл окно.

– Кость, - взволнованный голос Анжелики.
– С тобой все хорошо? Может капель сердечных накапать, у тебя возраст…

И тут Константина прорвало. Он рассмеялся. Громко, громогласно, почти истерически и от души.

– Спасибо, солнышко!
– пробормотал сквозь смех.
– Без тебя я бы про свои почтенные тридцать семь лет и не вспомнил бы!

Наконец стало хорошо и спокойно. Лика рядом, с ней все в порядке. И на смену тревоге пришло безграничное восхищение девушкой, которая, глазом не моргнув, скрутила верзил, додумалась допросить, а потом еще и стихи учить заставила.

– Лика, ты чудо!
– Константин не мог остановиться.
– Лучше тебя нет и не будет! Ты удивительная, Анжелика! Как же мне с тобой повезло!

– Приятно, - Анжелика улыбнулась и эта улыбка была адресована только ему. Робкая, неуверенная, застенчивая. Потому что за долгие годы без отца она отвыкла от того, что восхищаются. Быть чудовищем ей было гораздо привычнее, чем чудом.

– Мальчики, - Анжелика опомнилась и обратилась к своим охранникам, - отведите, пожалуйста, гостей куда-нибудь к себе, потом с ними разберемся. Кость, пойдем в кабинет, у тебя есть тонометр? Давление померяем?

– Все в порядке у меня с давлением, - буркнул Константин с улыбкой и едва заметно сжал зубы. Сегодня он впервые почувствовал настоящее плотское влечение к Анжелике. Ни нежность, ни желание защитить, а истинное сексуальное влечение взрослого мужчины к самой удивительной женщине в его жизни. Лика была отважной, бесшабашной, но не это цепляло. Она ему доверяла! Она спокойно нырнула в его объятия, не смотря на изуродованную физиономию и дурную репутацию. А еще смотрела так, как не смотрела ни одна женщина за его долгую, насыщенную жизнь. Доверчиво, беззащитно, открыто. Будто готова была идти за ним на край земли и поддержать в любой ситуации. Она смотрела на него так, будто он был для нее целым миром. А для Константина теперь целым миром стала Анжелика.

Анжелика

Смотрю на Костика и становится как-то тягуче-больно от его состояния. Он бледный, по лбу скатываются капельки пота, пальцы крепко цепляются за уголок моего стола. Неужели так распереживался, когда понял, что я в опасности?

– Кость, не парься!
– повторяю в очередной раз.
– Пойдем, я тебе чаю с ромашкой сделаю. Меня Людмила Петровна им угощает, когда я начинаю ныть, что устала от ее обучения, говорит, что он успокаивает.

– Не надо, - Костя упрямо качает головой.
– Все хорошо, Анжелика, не переживай.

– Да-да-да, - вздыхаю.
– Все уже поняли, что ты сильный, смелый, настоящий мужчина и все тебе нипочем. А теперь пошли, я тебя чаем отпаивать буду. Для сердца тоже, говорят, полезно. А то свалишься сейчас с инфарктом, кто мне деньги будет платить? Кость, я не шучу, у тебя возраст, у меня классная работа…

– ...и очень длинный язык, - заканчивает Костик за меня, но покорно идет за мной на кухню.

– Лик, ты не испугалась?
– допытывается в очередной раз.

– Сказала же, испугалась, но потом, - поясняю, как маленькому.
– Когда до меня дошло что со мной могло случиться, они уже были на мушке, а дальше дело фантазии. У меня с эмоциями запоздалая реакция. И это спасает. Я сначала делаю, потом уже боюсь. Так бывает. Психологи говорили, что очень удобная защитная реакция психики.

– Ты ходила к психологам?
– Костя хмурится.

– После смерти отца, - рассказываю честно.
– Меня тогда даже на препаратах каких-то держали. Потом маменька с отчимом тоже пытались водить, но уже не прокатило. Я молчала, а им говорили, что начинать надо с них самих. Андрей пытался, договаривался со мной как-то, выбирал стратегии. Маменька тоже что-то делала, но без особого результата. Короче, им сказали, что со мной надо научиться договариваться и принимать меня такой, какая я есть. Видимо, обломали об меня зубы эти самые психологи, - смеюсь и ставлю перед Костей чашку чая.
– Имей ввиду, я ромашку и мед от балды клала, не помню, сколько Людмила Петровна кладет. Можешь вызвать на всякий случай “Скорую”, если траванешься.